— Почему ты бежал, Торкел из клана Уратэн? — в голосе спрашивающего зазвенел лёд, а глаза сузились.
Торкел опустил голову и стиснул зубы.
«Позор!»
Он хотел ответить сразу, но задохнулся воздухом.
Спрашивающий его терпеливо ждал.
— Потому ли, что врагов оказалось больше, и ты хотел жить?
Торкел поднял сузившиеся от бешенства глаза на посетителя:
— Кто бы ты ни был! — процедил он, — Ты не можешь!!! Даже если тебе я обязан спасением!..
Он глубоко судорожно вздохнул, пытаясь успокоиться.
— Ты не смеешь обвинять меня в малодушии! Тогда уже никого не оставалось в живых!
На это можно было возразить тем, что это не оправдание для воина, и тень сомнения скользнула по лицу посетителя, но следующие слова мальчика прояснили его мысли.
— Да, я хотел жить!
Помимо его воли слова переходили от ненависти в нечленораздельное рычание.
— Жить — но лишь затем, чтобы сломать хребет каждому из этих псов!
Он почти кричал.
— Каждому кто участвовал в этом походе! Каждому кто про него знал!..
— Каждому!!!..
Зарычав от бессильной ярости, Торкел впился в кулак зубами.
Воин с интересом наблюдал за ним. Если бы он сейчас засмеялся, Торкел бросился бы на него, не раздумывая.
— У тебя осталась родня, к которой мы могли бы тебя отправить?
Не в силах отвечать Торкел отрицательно мотнул головой.
Воин терпеливо молчал, разглядывая юношу. Торкел между тем, тяжело дыша, вгрызался в собственную плоть, чтобы не дать вырваться ярости душившей его и заливавшей глаза и разум тяжёлой бешеной кровью.
Наконец незнакомец заговорил, видимо, приняв какое-то решение.
— Ну что ж, Торкел — Уратэн. Я — Фафнер, один из наставников Ордена. Воин, что спас тебя, рассказал, как ты дрался, — он презрительно скривил губы. — Потому и подобрал. Надеюсь, что недаром. Ты очень живуч и везуч! — сахаларский меч пробил тебя насквозь и не задел ни одного жизненно важного органа. Нам нужны воины, которые не умирают!
— Значит! Значит, вы принимаете меня к себе?!! — У Торкела загорелись глаза. — Какая!..
— Что «какая»?!
— Какая удача! Я и мечтать не мог!..
— Ну, место освободилось, а доспехам вредно пылиться в Зале Славы. За Серые Стены ушёл Гетос, — лицо Фафнера на мгновение помрачнело.
— Он погиб неделю назад под Мекастом. Мне поручено спросить — желаешь ли ты стать учеником Ордена? Предупреждаю, будет тяжело, очень тяжело.
— Согласен, конечно, согласен, Фавнер! — лицо юноши засветилось от счастья.
— Наставник, — нахмурившись, перебил его воин.
— Я согласен, Наставник! Я выдержу. Мне…мне ведь некуда больше идти…
И затем…
— Как зовут того, что спас меня, чтобы я мог отблагодарить его?
Фавнер отвернулся.
— Его звали Гетос, и поблагодарить его ты уже не сумеешь. А если захочешь — можешь сказать спасибо Лекарю.
— Как он меня вылечил?
Фавнер, не оборачиваясь, пожал плечами и вышел.
* * *
Уместно будет упомянуть о том, что Чёрный Орден, основанный в незапамятные времена, являл собою одну из тех легенд, что мрачностью своею, таинственностью и неправдоподобностью будоражат умы благодарных слушателей, внимающих сказителям, повествующим о деяниях служителей Ордена и его Чёрной Розы.
Враги ненавидели Орден за его беспощадную жестокость к противнику, за граничащую с безумием отвагу и дисциплину; друзья побаивались и опасались их за те же достоинства. К слову сказать, явных врагов у Ордена не было — Орден не был бы Орденом, оставь он хоть одного врага в живых, хотя, правда и явных друзей он при этом не нажил.
Орден был вещью самой в себе, со своими понятиями о правде, чести и целесообразности.
Быть членом Ордена, означало быть вне всего остального мира. Вступить в него означало расстаться со своим прежним миром и ждать, когда путь воина Ордена приведёт его туда, куда пожелает Орден.
Вспоминая это, Торкел глядел в угол, изучая рисунок каменных плит, затем поднял глаза на наставника и, твёрдо, чеканя слог, произнёс:
— Я согласен!
— Во веки веков… — наставник закрыл глаза, выпрямился и поднял лицо к каменному своду. Голос его зазвучал низко и глухо, словно боевые барабаны и он призывал… призывал к клятве.
Торкел будто повис над пропастью… то, как рыцарь подвел его к принятию слов верности, говорило о том, что обратной дороги уже не будет.
— Во веки веков… — повторил Торкел, вставая, несмотря на резкую боль в отвыкшем от движения теле.
— Пока стоят стены Цитадели…
Читать дальше