Андрей Саликов - Жандарм. На пороге двадцатого века

– Вот и они. – Секрет, посаженный на горку, стоявшую впереди, просигнализировал флажками о приближении нужного «клиента».

Караван как караван, ничего криминального навскидку Владимир не заметил. Единственно, что несколько выбивалось из общей картины, – вторая повозка, в которой явно кто-то сидел. Скорее всего, очередные наложницы для наших офицеров, не раз Дроздов узнавал, как очередной холостяк покупал себе служанку. Понятно, что служить она будет не только днём, но и ночью. Работорговлей это не называли, стыдливо обходя эту сторону жизни. У него самого их даже две! Тут Чжао постарался, прислав двух родственниц, и чётко объяснил, что для него это минимум, иначе его, Чжао, будут считать неблагодарным. Причём эта ситуация касалась как комбата в Гирине, так и Владимира в Южной Маньчжурии. Крыть было нечем, пришлось принять «подарок», а документы он запирал в сейф, велев Немову подобрать хваткого бойца, проверявшего в рваном ритме наличие «посетителей» в кабинете.

Потому Владимиру было до этого дело по одной причине: шпионаж. Зная японцев, он не сомневался, что они постараются напичкать базу флота как можно большим числом агентов. Поймать коренного сына Ямато ему пока не удавалось. Пяток местных китайцев мало что знали, русский купчик, крутивший направо и налево весьма дурно пахнущие сделки, был очень ненадежен. Нет, как только он уберётся из города, то на отдалённой станции его аккуратно снимут и подробно расспросят. А по результатам «экзамена», хех, будет решаться, останется ли тот жив или будет пробовать температуру котлов и сковородок.

– Всё, начали!

Когда уважаемого купца Вена вынули из послеобеденной дрёмы, первым его желанием было дать пару плетей несчастному слуге. Но по мере лопотания этого идиота сонливость сняло как рукой. Покряхтывая, с помощью недостойных, лишь по недоразумению называемыми слугами, он покинул повозку. Глаза, сохранившие свою остроту, сразу упёрлись в тройку русских пограничников. Тяжело вздохнув, он про себя посетовал об очередных тратах, увы, не в первый раз. Представителям власти сейчас не стоило смотреть, что он везёт. Город большой, вот только проблема с отдыхом, а раз есть спрос, то есть и предложение. И находятся люди, желающие попробовать запретные удовольствия. Нет, с опием он не связывался. Русские с маниакальной жестокостью вешали любого, кто попался с таким товаром. Особенно усердствовал в этом молодой начальник «Смерша». И не помогало никакое заступничество, наоборот, становилось ещё хуже. Грозить или пытаться смягчить приговор бесполезно, зато сторонники «решительных» действий, как правило, заканчивали свой путь, садясь на кол. Последним занимались китайцы из жандармских команд вдалеке от Порт-Артура. Жестокость, привычная для китайцев, но шокирующая европейцев. Однако, как точно знал Вень, за это его даже не одёрнули. Зато у жалобщиков вскоре начинались проблемы с законом… Выводы все заинтересованные стороны сделали правильные.

Теперь попробовать протащить в город опиум было сродни самоубийству, но кто запретит покупать юных девочек? Ведь если бы не он (не только он, кстати!), то они наверняка умерли бы от голода, а так – пристроены. Белые варвары сентиментальны и большей частью привязываются к своим наложницам. Сейчас у него были три «племянницы», за которых уже был выплачен круглый задаток. Особо оговорили, что никаких непредвиденных обстоятельств получатели не принимают.

– Господин… – завёл волынку Вень, намеренно коверкая слова и стараясь заболтать и отвлечь внимание унтера. Заносчивый Ляо всё испортил, всё никак не может простить разорение своей семьи. Демоны! Из-за этого дурака придётся убивать. Оскорблённый унтер явно намерен обыскать все повозки. Ну что стоило притвориться «жёлтой обезьяной» и отдать приготовленную для таких моментов сумму? – Моя едет в Порт-Артура…

Когда русский подошёл, он неожиданно для здоровенного варвара ударил того стилетом, целясь в сердце. Вот только его коронный удар пришёлся в пустоту – здоровяк словно скрутился, а затем в голове Веня взорвался фейерверк, и наступила темнота…

Владимир улыбнулся, но увидь кто из китайцев эту змеиную усмешку, мигом попробовал бы притвориться тупым сельским жителем и начал бы каяться, каяться, каяться. Начиналось самое интересное. Отец называл это «засадой с живцом и подстраховкой». Метод сколь эффективный, столь и опасный. «Пойми, очень трудно доказать, что вот этот конкретный индивид – враг. Он будет улыбаться, плакать, причитать. – Взгляд отца был очень серьёзным. – Твоя главная задача в таком случае – заставить его раскрыться. Чтобы не было двусмысленных толкований адвокатов. А создав ситуацию, когда ему кажется, что можно безнаказанно нагадить и остаться непойманным, вражина не устоит». Вот потому Дроздов в самый первый раз в качестве «наживки» был сам. Во-первых, он делом доказал: «генералы в бой посылают, а адмиралы ведут», – уважение подчинённых вещь далеко не последняя. А во-вторых, так было необходимо: посланец от триады потребовал уничтожить русского, все готовились к трудному и опасному предприятию, а тут он сам, можно сказать, в руки идёт.