Царское Село. 1902 год, октябрь
Прошло семнадцать дней с момента теракта, но волна возмущений до сих пор не спадала. Члены (тут Александра Фёдоровна усмехнулась, вспомнив интонацию Дроздова)
Дома Романовых внезапно поняли, что и их земной путь, полный радости и наслаждений, может вполне прервать какой-то простолюдин. Её Ники принял на себя этот крест, но Боткин прямо сказал императорской чете об опасности.
– Ваше величество, я против, категорически против! – Доктор решительно рубанул рукой воздух, словно в ней была шашка. – Вам необходим покой!
– Евгений Сергеевич, как вы себе это представляете? – устало спросил Николай.
– Не знаю, ваше величество, но вам противопоказаны такие нагрузки.
– Хорошо, давайте оставим это.
– Как пожелаете, ваше величество.
– Ники, а ведь милейший Евгений Сергеевич прав, – осторожно начала Александра Фёдоровна. – Тебе не следует столь утомляться…
– И что теперь прикажешь – оставить всё, как есть? – спокойно спросил Николай. – Подожди, Алексис, я знаю, что ты сейчас хочешь сказать. Но посмотри, даже дядя не смог удержать ситуацию под контролем.
– Но, Ники, назначь генерал-губернатора, в конце концов, пусть он следит и отчитывается тебе хоть каждый день, – развела она руками.
– И кого ты хочешь порекомендовать?
– А кто у нас отличился в Жёлтороссии? – лукаво спросила она, зная об отличной памяти супруга.
– Хм, зная тебя, – принял он игру жены, – то, пожалуй, это, должно быть, трое: Гернгросс, Мищенко и Дроздов.
– Ники, а почему Дроздов? Он же… – Она замялась.
При всём своём таланте и преданности полковнику столь высокая должность была опасна. Не террористами, а высшей аристократией и чиновничеством. К тому же он постепенно создаёт весьма неплохую службу, и ей очень не хотелось лишаться столь нужного человека.
– Потому, что он стронул лавину. Но он врос в свой департамент, и не стоит ломать ему карьеру. Остаются двое, но предпочтение я, пожалуй, отдам Александру Алексеевичу. Поскольку наиболее тяжёлые столкновения происходили именно на севере. – Совет жены ему очень понравился своей неординарностью. Начальник Охранной стражи, вне всякого сомнения, имел громадный опыт по усмирению бунтующих территорий. – Как ты смотришь на то, что Александру Алексеевичу пожалую генерал-лейтенанта?
– Дорогой, – Александра Фёдоровна едва не захлопала в ладоши, словно маленькая девочка, – ты велик! Ведь если ему сразу пожаловать новый чин, то что будет при успехе?
– Наверное, стоит намекнуть о представлении ко Двору…
До меня одну очень деликатную тему довели при очередном докладе в высочайшем присутствии. Ажиотажа это не вызывало, поскольку в Царское Село последовательно гоняли правительство в полном составе и достаточно часто вызывали начальников силовых департаментов. Нет, господа, всё-таки нам здорово повезло, что императрица столь долго жила в Британии. Это наши чистоплюи всё в рыцарей играли, а так «это необходимо Англии», и проблема решалась любым способом. Кстати, о птичках: озвучивала разрешение на убийства именно Александра Фёдоровна. Вот ведь, как был наш царь Николашкой, так им и остался, хотя в последнее время у меня улучшилось мнение о нём. Ну что ты сидишь, словно ежа проглотил и пытаешься его из себя исторгнуть? Пришлось расшаркаться и долго убеждать его, что без приказа мы ни-ни и вообще лордов будем резать только в самых-самых запущенных случаях. И, между прочим, я не врал, да-да! Ну на кой чёрт зарезать первого лорда или даже премьера? На его место тут же придёт другой (нет, когда бритты совершенно заиграются, то бошки у них полетят, и это не метафора), зато выбив финансистов… Тут, господа, урон совершенно другой. Николай не почувствовал ни малейшей фальши (дураком он не был), заметно успокоился и поздравил с Анной 3-й степени. Заверив монарха, что за такое всех порву (хех), отбыл обратно в Питер.
– …Значит, доказательств сотрудничества семейства Энкель с британцами нет, – подвёл я итог доклада Ольгерда. – Хорошо конспирацией владеют?
– Нет, господин полковник. – Прешецкий покачал головой. – Они не раз выказывали недовольство теми, кто начал мятеж. Но проскальзывают у них и неодобрительные высказывания о чрезмерном наказании всей Суоми.
– Суоми?
– Да, Финляндией её называют не часто. Ещё меня смутило, как они называют Выборг и некоторые другие города…
– Виипури? – Кивнув, Ольгерд ждал, что скажет начальство, а вот мне в голову ничего не лезло. Ну не за слова же их сажать, не поймут. Попытаться завербовать? Если (а в этом я уже не сомневался) он записной националист, то хоть тысячу расписок может дать. Вот и мучаюсь теперь: и в академию отдавать как-то не хотелось (зачем учить будущего врага). С другой стороны, прихватить не за что. – Что по Маннергейму?
Читать дальше