Владимир Пепел - Риф

— Зоечка, ты чего! Зачем-то бить на людях! — всплакнул побитый алкаш, ноги которого так никто от вакуума не освободил.

— Вставай, ирод проклятый! Всю жизнь мне испоганил! — приговаривала женщина, поднимая мужа за ухо. — Вон, у Людки мужик, золотые руки имел, но не смог удержаться, в драке с этими гнидами погиб да в бота превратился! Умер, как герой! А тебя, пьянь подзаборная, даже магия не берет!

Чем сильнее женщина крутила мужу уже синее ухо, тем меньше у него оставалось энергии, при этом она постоянно гладила по голове сына лет семи-восьми. Малыш, глядя на отца суровым взглядом, держал за руку Свету, вливая в нее энергию всего их семейства.

— Довольно! — остановил женщину Олег, способный «Видеть незримое» когда у пьяницы стало убывать здоровье, — остановитесь, иначе он станет безликим! — женщина, охнув, отпустила уже давно не скулящего мужика.

Светлана прошла несколько шагов и остановилась перед воротами, поддерживая купол. Второй алкаш, молча слив энергию через мальца, отошел к другу. Мать, попросив присмотреть за ребенком, тоже вернулась к мужу. Ошарашенный народ перед нею расступался, как волны перед катером.

— Зинаида, разрешите погладить вашего ребенка, — от взгляда суровой мамаши, маленькая сухонькая девушка лет тридцати вздрогнула, но взгляд выдержала. — Я не умею передавать магию.

— Мы тоже! — подержало её несколько голосов из скопившихся возле Светы сознательных граждан.

— Коленька, сыночек, помоги людям, а я за папой схожу.

— Женщина, не покидайте купол, и мужа прихватите! — посоветовал Олег, контролируя окружение.

Светлана, укрывая людей куполом, вспыхивающим под выстрелами ружей, вошла в крепость. Только сейчас ей открылась вся ужасная картина угнетенных магов на грибных плантациях жреца Чревоугодия. Безликие неподвижно стояли в шахматном порядке по всей территории рынка, перекрывая доступное пространство и глуша магию в пределах своих аур. Только благодаря предупреждению Олега она не вошла в зону их влияния.

— Новые заклинания применить не получится, поэтому поддерживай купол! Мы в тебя верим! — просил новый напарник. Девушка кивнула, но сделала по-своему. Оставив купол прикрывать ворота, она, продолжая его подпитывать энергией, вышла вперед, перед этим активировав яркий «Светлячок» над своей головой, «Родство со стихией» и «Неуязвимость».

Решение девушки оказалось верным. Самый безопасный из заклинаний «Светлячок» привлек к себе внимание, особенно после того, как девушка стала посреди плантации. О пробежавших мимо живых деревьях тут же ближайшая часть охраны забыла, радостно паля в новую цель. Фактически, какой бы магическим щитом она не обладала, но любой щит проседает. Вскоре она должна была его утратить, и рухнуть, растерзанная картечью и пулями, окрасив облегающее белоснежное платье алыми гроздьями и бутонами.

«Олег! Уводи людей внутрь зданий! Энергии почти нет! — попросила Света, — не знаю, как я держусь!»

— Я знаю, как. Хорошо, мы прячемся! — не успел парень дать указание магам прятаться, как двое из них, рассмотрев, что тут к чему, разразившись матами, рванули в сторону безликих, стоящих, словно изваяния. Где мужики прятали каждый по бутылке, было не ясно, но вот именно эта пустая тара стала грозным оружием в руках штурмовой группы, дышащей перегаром. Этим индивидуумам магия была не нужна.

С криком: «За ВДВ!» — похожий на оглоблю мужик разбил бутылку о голову неподвижного бота, а затем полоснул уже «розочкой» бутылки несколько раз по его груди, обращая в прах. Мужик с красным ухом не отставал от первого. Размахивая своим импровизированным оружием, они сразу набросились на следующего неподвижного безликого.

Лежащие до этого времени запуганные рабы начали несмело поднимать головы. Из-за магазинчиков, где прятались спасенные маги каравана, полетели заклинания. Маги воспользовались тем, что сплошной периметр антимагии был неожиданно разрушен. Атаку координировал Олег, концентрируя все выстрелы, выбивая безликих врагов по одному. То там, то там, в тени появлялся неугомонный прапорщик, погружая в вечную тьму вооруженных толстяков, которые все это время так и не использовали магию.

Как заметил стоящий возле Олега интеллигентный старичок с испанской бородкой, одетый в строгий костюм, поправив очки в черной оправе: «Цесаревский писал, что нет ничего ниже и презренней человечества, когда все могущество разума обращается в ненависть к себе подобным. Как хочется быть членом волчьей стаи!»