Светлана Кузнецова - Дворец для рабов [litres]

– Напугать боишься?

– И это тоже, но сейчас просто некогда. Дойдем, тогда и наговоримся.

– У меня есть вопросы, – предупредил Тим.

– Даже не сомневаюсь! – Кай налег на дверь, и та, натужно скрипя, поддалась. Дряхлый механизм утопил ее в стену. – За мной, и тише, – приказал сталкер и первым ступил во тьму. Электрический фонарь он повесил на пояс и пока и не подумал зажигать. Тим на этот счет не получил никаких рекомендаций, но решил поступить так же, тем паче мрак здесь оказался менее плотным, а вскоре поредел до сумерек. Костюм радиационной защиты мало чем напоминал тот, привычный, который носил Тим: казался легче, но слегка сковывал движения, не позволяя перемещаться с достаточной скоростью и свободой.

«Предпочтение отдано защите от радиации, – догадался парень. – Москве досталось сильнее, здесь с голым задом, то есть в обычной одежде, не побегать, даже если очень приспичит».

Декорации поменялись. Коридор, по которому они шли, ничем не напоминал оставшееся внизу метро. Кабели не проходили по стенам. Неровную кирпичную кладку из красного кирпича местами расцвечивала желтая светящаяся плесень, а иногда – ядовито-зеленая. Ближе к поверхности – а пол поднимался вверх под заметным углом – стали встречаться бирюзовые и ярко-малиновые разновидности. Когда Кай проходил мимо одной такой, плесень пришла в движение, потянула вслед за сталкером тонкие хоботки с утолщениями на кончиках.

– Кай!

– Вперед и с песней! – фыркнул тот, но, несомненно, заметил проявленный к нему интерес. – Вот такая у нас нынче флора. Наверху встречаются и более экзотичные виды… и опасные.

Тим кивнул и приостановился, разглядывая плесень. Та пошла волнами, затрепетала, заколыхалась, словно польщенная вниманием, потянулась в ответ. Одно из утолщений лопнуло, и парень вскрикнул от неожиданности, отшатнувшись. На него уставился самый настоящий человеческий глаз: с расцвеченным алыми сосудами белком, светло-серой радужкой и круглым черным, судорожно пульсирующим зрачком.

– Твою мать… – проговорил Тим и, ускорив шаг, поспешил догнать ушедшего вперед сталкера.

– Быстрее, горе! – Кай весело хохотал, сливаясь с тенями впереди. Фонарь он так и не включил. Тим давно заметил: там, где возможно, сталкер обходился без дополнительного освещения. Видимо, привык не демаскировать себя понапрасну. Если бы не голос, парень нипочем не нашел бы его. Когда же наконец догнал, Кай резко развернулся, ухватил его за плечо и приблизил свой противогаз к противогазу Тима: экран к экрану. – Значит, так, – сказал серьезно, очень тихо и отчетливо проговаривая каждый слог: – Если ты и дальше будешь залипать на всякой ерунде, мы никуда не дойдем.

– У нее… глаза! Представляешь?!

Однако его восклицание не заставило собеседника проникнуться, скорее наоборот: Кай разозлился сильнее, пусть и не выказал этого, лишь голос стал глуше.

– А библиотекари могут подражать человеческой речи. Собрался с ними разговаривать?! – он повысил тон, и эхо подхватило, усилило и многократно повторило слова. И снова шепотом: – Огромные, грузные твари с большими руками, которые часто используют при ходьбе. Хотя в основном перемещаются на двух задних лапах, шагая вразвалку, ловко и неслышно.

– Как ты…

– Я тебя на дуэль вызову за подобные сравнения, – пообещал сталкер, но, похоже, слегка оттаял. – Они способны не только мыслить, но и просчитывать тактику во время атаки и защиты, повторять человеческую речь и даже запоминать куски текста из книг. Ты только представь: заходишь в Ленинку и вдруг слышишь монолог Чацкого.

Тим фыркнул и покачал головой. Верилось с трудом. С другой стороны, он уже видел такое, чего и предполагать ранее не мог. Почему бы и не существовать в столице разумным… Нет! Все-таки полуразумным мутантам?

«А судьи кто? – процитировал Кай громким, хорошо поставленным голосом. – За древностию лет к свободной жизни их вражда непримирима, сужденья черпают из забыты́х газет времен очаковских и покоренья Крыма; всегда готовые к журьбе, поют все песнь одну и ту же, не замечая об себе: что старее, то хуже. Где, укажите нам, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы?»

Слова поплыли по коридору, усиленные акустикой, зазвенели и рассыпались по потолку, многократно были повторены эхом, дрожью пробежали по спине.

Тим представил: случись волкодлакам заговорить так, он, наверное, не сумел бы в них стрелять, а застыл бы на месте, опустив оружие, и хорошо, если не раскрыв от удивления рот. И разумеется, оказался бы загрызен, разорван на куски и сожран.