Иван Фаатович - Убить Первого. Том 1

Эдван обнаружил себя в шкуре старого воина. Очень слабо, словно какие-то старые, покрытые пылью воспоминания, он ощущал его чувства. Грусть и дикую усталость. Он покрепче сжал древко копья. Медведь поднялся на задние лапы, его могучий рык подобно раскату грома разнёсся над полем. Ни у того ни у другого почти не осталось сил и этот удар должен был стать последним. Решить исход всего поединка. Две смазанные тени бросились навстречу друг к другу. От их столкновения вздрогнула сама земля, и даже дождь остановился на несколько долгих секунд.

Но вот вода вновь коснулась земли, вновь завыл ветер. Обломок копья упал на землю. Человек закашлял, схаркнул кровью на бурый мех. Зверь оказался сильнее. Эдван вновь почувствовал боль в груди. Теперь он, вместе со старым воином висел на могучей лапе, а стальные медвежьи когти пронзали его насквозь. Сердце разорвало на части. Холод начал медленно расходиться от страшной раны по всему телу. Всю жизнь он прожил без страха смерти и гордился этим, но лишь теперь он осознал, насколько был не прав. Такой чуждый, неизведанный, и потому столь ужасный, страх неизвестности сковал его, проник в каждую клеточку умирающего тела. Что будет дальше? Бесконечная пустота? Или новая жизнь? Человек не знал и только теперь, находясь в одном шаге от ответа, он понял, что прожить без страха может только тот, кто уже прошёл этот путь. Кто уже умирал. Из последних сил он цеплялся за остатки жизненных сил. Пальцем собственной кровью начертил на груди древний знак. Но он не спас.

— Будь ты проклят… — прошептал воин. Бесконечная тьма забрала его в своё царство. Вновь.

Сознание вернулось рывком. Проснувшись, он несколько секунд хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, не в силах успокоить напуганный организм. Сердце стучало так быстро, что казалось ещё немного, и оно вырвется из груди. Глубокий вздох лишь немного успокоил его бешеный ритм. Живой. Нет медвежьих когтей и страшной раны. Нет дождя и ветра, обезьян, больше нет ни боли, ни горечи, ни бесконечной пустоты. Это был всего лишь сон. Дурной сон, который никак не хотел заканчиваться. Или… нет?

Эдван смотрел в пустоту и бесконечная скорбь затапливала всё его естество. Мир, который он знал, разбился на тысячи мелких осколков и исчез, словно дым на ветру. Вид опустевшей деревни на опушке Таинственной чащи застыл перед его глазами. Одинокие дома, пустые окна, разбросанные то тут то там вещи, в спешке оставленные кем-то лежать в мёртвом селении. Он вспоминал, как на секунду остановился, чтобы в последний раз посмотреть на родной дом прежде, чем шагнуть в лесную чащу вместе с односельчанами. Это был знаменательный день. Последнее поселение, которое ещё не присоединилось к великому Городу, наконец-то уходило под защиту его стен. Демонических зверей в лесу становилось всё больше с каждым годом, а их жажда до людской крови всё сильнее. Они больше не могли оставаться в деревне.

Солдаты из гарнизона пообещали встретить беженцев у старого моста через реку Белую, довести их до Города. Жителям нужно было всего лишь миновать крупный участок леса. Этого треклятого леса…

Воспоминания унесли образ деревни, развеяли злобу на городских солдат и деревенских старейшин. Перед глазами встала новая картина: длинная колонна из людей с пожитками, что двигалась вперёд по старому тракту. Женщины и дети шли в центре, а мужчины охраняли их, вооруженные копьями и луками. Эдван тоже был там, шёл рядом с отцом и искренне надеялся, что им не придётся сражаться. Среди всей толпы деревенских было всего двое одарённых, чья сила была главной надеждой всех жителей на случай нападения одарённых зверей. Эдван и сам страстно желал стать таким же, пробудить дар, чтобы защищать родных от всех напастей, но… уже не сильно верил, что это возможно. Не так сильно, как в глубоком детстве.

Громом среди чистого неба прозвучал пронзительный крик обезьяны. Твари вылетели из леса и набросились на колонну с невероятной яростью, едва ли не мгновенно расправившись с одарёнными. Боль пронзила сердце Эдвана с небывалой силой, как будто бы туда вонзилась тысяча острейших клинков. Он закрыл глаза и до крови закусил губу, не в силах простить себе совершённый поступок.

Он убежал. Видя, как твари безжалостно расправляются с его односельчанами, он бросил копьё и помчался прочь, обезумев от ужаса, когда все остальные бились до последнего вздоха. Стыд и скорбь снедали его, казалось, что было бы лучше, если бы он умер вместе с ними, но нет. Он выжил. Каким-то чудом ему удалось спасти свою шкуру, но все, ради кого он жил раньше… погибли.