Мстислав Коган - Операция «Возвращение». Том 1

Страх практически тут же растворился в нахлынувшем ощущении… Надежности и благодарности, смешавшиеся в осознание того, что я вообще-то борюсь не один. Есть люди, которые меня поддерживают и которые готовы ради меня жизни свои положить. Положить так же, как я за них отдал свою. Без сомнений и без колебаний. Те, кому по-настоящему можно было верить.

Твари озлобленно зашипели. Они наверняка уже рассчитывали полакомиться мной, и тут вышел такой облом. Ну, ничего. Обойдутся. По крайней мере, сегодня.

Мы двинулись дальше. Идти оставалось совсем немного. Буквально чуть-чуть, если довериться ощущениям. Вот только чего-то мне все еще не хватало. Какого-то последнего чувства, чтобы собрать все их вместе и вырваться из этого гребаного мира кошмаров. Последней крупинки. Может я ее случайно прошел? Где-то не заметил? Потерял? Или оно ждет меня впереди? Не знаю. Но одно ясно точно. Возвращаться нельзя. Если поверну сейчас — потеряю свой шанс. Единственный шанс.

Мимо медленно проплывали темные силуэты домов. Тоскливо подвывал ветер, мечась по пустым, мертвым проулкам. Щелкали зубами голодные хищные твари. Они уже полностью сформировались. Обрели плоть. Бледную и изнеможённую, словно у людей, погибших от голода. Но в то же время невероятно сильную, способную грызть и рвать.

Следовавшие за мной бойцы догнали и пошли рядом, прикрывая меня своими бронированными фигурами. Видимо им передались мои ощущения грядущей опасности. А может и сами почувствовали. Сложно сказать. Но сделали они это удивительно вовремя. Потому, что в следующий момент твари не выдержали.

Один из парней отшатнулся в сторону, чуть не сбив меня с ног. На нем сверху, будто наездник, сидел бледный, сгорбившийся силуэт, с горящими фиолетово-белым огнем глазами. Задними лапами он уперся ему в спину, а передними обхватил шлем и пытался его сорвать. Я попытался было кинуться на выручку, но тут еще одна тварь сбила с ног уже меня. Сбила, повалила на землю и распахнула свою клыкастую пасть. Где-то рядом прошипела Шелька. Прошипела и попыталась вцепиться уроду в загривок, но тот одним взмахом руки отбросил зверушку куда-то в сторону.

И все? Ради этого я старался? Ради этого столько шел? Боролся с самим собой? Собирал жизнь по крупицам обратно? Чтобы все это просто исчезло в черном провале голодной пасти, обрамленной кривыми, наполовину сгнившими клыками?

Морда твари исчезла. Кто-то схватился за нее бронированной перчаткой, приподнял над землей и отшвырнул в сторону. А затем этот же человек протянул мне руку. Я присмотрелся к тому, кто скрывался за очередным бронестеклом. Присмотрелся и застыл, на несколько мгновений, не в силах поверить своим глазам. Это была Ани. Она протягивала мне руку. И она же была последним человеком, кто стоял сейчас на ногах. И единственным, кто мог мне помочь продолжить путь.

Это было очень похоже на привязанность. Ту, которую я испытывал к Шельке. Но в то же время и отличалось от нее. Тут было немного и от надежности, которую мне давали боевые товарищи. И от злости. На нее. На себя самого. На обстоятельства, которые постоянно вклинивались между нами. И от благодарности. За то, что терпеливо ждала. За то, что пыталась поддержать в самые трудные моменты. Пусть не всегда умело, пусть не всегда к месту. За то, что не разочаровалась в конце-концов. Последним чувством была любовь.

Я схватился за руку Ани. Она не медля ни секунды, рывком подняла меня на ноги. Смерила взглядом, а затем вырвала из кучи борющихся тел и швырнула вперед. Во тьму, в которой тут же растворился окружавший меня мир.

Исчезли твари, парни, Ани, Шелька. Утонули в черном, клубящемся тумане силуэты покинутых небоскребов. Пропала улица. И даже мое собственное тело перестало существовать. Лишь на мгновение. Потому, что в следующую секунду я открыл глаза.

У тьмы были бездонные черные глаза, смотревшие прямо на меня. И маленький мокрый нос. Который, тут же отпрянул назад, стоило мне попытаться сконцентрировать на нем свое внимание. Обнажились белые клыки, выгнулась спина, черный пушистый хвост встал трубой. А до ушей донеслось тихое, угрожающее шипение.

В следующее мгновение тьма исчезла, а по глазам больно резанул нестерпимо яркий, зеленовато-белый свет. А затем в моей раскалывающейся от боли, тонущей в каком-то странном, густом и вязком тумане, голове, раздался голос.

— Эй! Глядите! Он пошевелился!

— Алекс! Я так испугалась. Больше…