Макс Мах - Вижу цель [litres]

– Они про вас троих не знают, – сказал он вслух. – Я им не рассказал, но про меня предполагают, что я потомок каких-то искусственно выведенных «новых» людей: не Homo sapiens, а Homo ingeniosus – Человек талантливый.

– Так это они что, под тебя кого-то подложили в целях правильного спаривания?

– Да.

– Вот же… экспериментаторы! Но спасибо. Информация ценная, да и предложение твое звучит заманчиво. Жалко только, что Павел с женщинами не спит. Впрочем, можно экстракорпорально…

– Нельзя, – покачал головой Эрик. – Не знаю уж зачем это было нужно древним, но там существует какой-то встроенный механизм в этих генах. Типа биологического замка. Так что размножение возможно только естественным путем. Но на меня не рассчитывайте! – остановил он Ирину, мысли которой склонялись к наиболее рациональному решению проблемы. – Мне еще за прошлые грехи перед своей девушкой каяться придется, так что от новых пока воздержусь.

– Ладно, мы тебе и так по гроб жизни обязаны, – отмахнулась Ирина. – Есть еще что-то или это всё?

– По поводу нашего происхождения, увы, всё, но есть кое-что еще, что тебе следует знать. Там и тогда, где и когда создавался наш генотип, много всего умного насоздавали. Наука была на подъёме.

– Это, Эрик, я и без тебя знаю. У нас на Сибири остались кое-какие записи, но, увы, ничего конкретного. Только описания…

– Ну, а у моих родичей на Холоде сохранились и кое-какие технологии, и среди прочего сохранился такой аппарат, с помощью которого можно сначала сделать слепок с чей-нибудь памяти, а потом другому человеку «пересадить» такую память прямо в мозг.

– Я о таком читала, но самого аппарата у нас нет.

– А у моих родичей есть, но закавыка в том, что переписать чужую память можно отнюдь не в каждый мозг. Мозг не выдерживает. Но они таких людей, которые способны принять чужую память, умеют как-то определять, но вот кто совершенно точно подходит для записи, это я. Ну, и вы трое, наверное. Предположительно.

– Что они тебе записали?

Эрик высадился на Фронтир в штатском. Их с Эсме доставил прямо в Остин бронекатер с крейсера, ну а дальше они добирались до посольства на такси.

– Кто командует флотом Холода, знаешь?

– Да, разумеется. Адмирал Шлезингер. Мы с ней еще с того времени знакомы.

– У нее в подчинении три эскадры.

– Знаю, – кивнула заинтригованная словами Эрика Ирина. – Нам сообщили с имперской базы. Девятая, сорок третья и тридцать седьмая эскадры.

– Тридцать седьмой эскадрой командую я, – усмехнулся Эрик.

– Значит, вице-адмирал Мориц Вильф – это ты?

– Выходит, что так…

Канал связи открылся без четверти двенадцать. Практически в полночь. Эрик только что отправил Эсме в постель и успел переговорить со своим начальником штаба. Хотел еще связаться с адмиралом Шлезингер – было у него несколько вопросов, которые следовало обсудить, – но не успел. Пиликнул коммуникатор, и узел связи на станции «Конкорд» сообщил, что лейтенант Вера Мельник находится в пределах доступа.

– Соединять? – Запрос узла связи.

– Да, – подтвердил Эрик свой вызов. – Соединить.

– Соединяю.

И сразу же на виртуальном дисплее возник список станций подключения. Последней из них оказался ФР-3 – третий флотский ретранслятор в системе Эно.

– Здесь лейтенант Мельник!

Флотский трафик – это лучший вариант межсистемной связи из всех возможных, но ребята с «Конкорда» постарались от души, включив Эрика в приоритетный список первой категории. На самом деле, как командующий союзной эскадрой, по официальным каналам он мог получить даже высший приоритет, но не хотел выставлять свои отношения с Верой на всеобщее обозрение. Однако первая категория оказалась ничуть не хуже. Слышимость была идеальной. Запаздывание сигнала – совсем небольшим: всего семь секунд. Так что, немного приноровившись, говорить можно было, как если бы разговор происходил в режиме реального времени.

– Здравствуй, Вера. Это…

– Эрик?!

– Так и есть. Ты на Эно?

– В системе.

Вера говорила сухо и как-то отрывисто, что могло быть плохим признаком, но, возможно, она просто нервничала.

– Долго там пробудешь?

– Эрик, это…

– Это защищенная линия, так что, если без имен и номеров частей, можно говорить.

– Наверное, неделю или две. Мы кого-то ждем, но нам не сказали, кого.

– Ты служишь на прежнем месте?

– Да. Постой! – вдруг взорвалась она. – Что за расспросы?! Я тебе кто, младший чин? Ты исчез почти на год, и ни слуху ни духу. Вернулась Анна. Несет какую-то околесицу. Да и твое письмо! Ты что, тогда намылился душу богу отдать? Что молчишь?!