Макс Мах - Вижу цель [litres]

– А когда ты можешь быть в Остине?

– Часов в шесть вечера, как смотришь? – предложил Эрик, прикинув расклад скоростей и расстояний.

– Значит, в восемнадцать ноль-ноль.

– Только я приду не один, – предупредил Эрик и объяснил, опережая вопрос: – Приду с приемной дочерью. Ее зовут Эсме, ей девять лет, и она обожает сладкие фрукты и шоколад.

– Я распоряжусь, – улыбнулась наместница Ма, ни взглядом, ни жестом не показав своего удивления.

В результате Эсме получила невероятный десерт – салат из фронтиронских яблок, груш и апельсинов, залитый шоколадом и скрытый под горой взбитых сливок. Все это было так красиво и так восхитительно пахло, что девочка долго не решалась разрушить этот шедевр кондитерского искусства. Эрик старался на нее в этот момент не смотреть, чтобы не смутить, но все равно нет-нет да поглядывал.

– Спасибо за десерт! – сказал он, наконец, оборачиваясь к Ирине. – Обед был просто выдающийся, но десерт превзошел все ожидания!

– Хорошая девочка, – чуть улыбнулась наместница. – «Сантимент» пробил или вляпался в очередное приключение?

– Даже не знаю, что тебе сказать, – пожал плечами Эрик. – Само собой как-то вышло. Спонтанное решение на фоне экзистенциального кризиса [95] Экзистенциальный кризис – состояние тревоги, чувство глубокого психологического дискомфорта при вопросе о смысле существования. . Как тебе такое объяснение?

– Красиво и непонятно, – чуть улыбнулась женщина. – Раньше ты был проще.

– Все мы меняемся, – пожал он плечами, – просто некоторые быстрее других.

– Кто-нибудь может занять ребенка? – спросил он через мгновение.

– Сейчас организуем. – Ирина шепнула несколько слов в коммуникатор, и тут же, словно только того и ждали, – но, скорее всего, именно так, поскольку находились в готовности, – в столовую впорхнули две самые юные из ее помощниц. Веселые и впечатляюще раскованные, они уже через пару минут всецело завладели вниманием Эсме, так что Ирина и Эрик смогли покинуть комнату и пройти в кабинет сибирской наместницы.

– Тут можно говорить?

– Можно. Практически самое охраняемое место в посольстве.

– Тогда к делу. – Эрик и сам не знал, зачем он это делает, но интуиция подсказывала, что он поступает правильно. – Я кое-что узнал про нас четверых.

– На той стороне?

– Именно! – кивнул Эрик. – Там сохранилось чуть больше знаний по генетике. Но я о другом. Нас – я имею в виду таких, как ты и я – теперь пятеро.

– Кто пятый? – заинтересовалась Ирина.

– Пятая – моя дочь.

– Я так понимаю, что речь идет не об Эсме.

– У меня появились дети, – Эрик не собирался рассказывать Ирине всю эту историю от начала и до конца, но кое-что сказать был все-таки должен. – Кто, что – не важно. По факту, шестимесячные близнецы. Мальчик обыкновенный, хотя, скорее всего, когда вырастет, станет точной моей копией. А вот девочка такая же, как мы с тобой. Я ее чувствую.

– Невероятно!

– Еще как! – подтвердил Эрик. – Нашлись мои родственники, но это отдельная история. А сейчас главное – я похож на своего отца, сын похож на меня, дочь похожа на мою мать…

– Ты нашел родителей? – Прищурилась Ирина.

– И да, и нет, – криво усмехнулся Эрик. – Они погибли, когда я был совсем маленьким. Но вот что важно. Мой род ведет начало от двух ученых-генетиков, работавших на Старой Земле. Их звали Ирина Вилкова и Борис Фокин. И еще одно имя – Стефан Мозес. Он тоже был ученый и, по-видимому, занимался репродуктивной медициной. Все это происходило больше четырехсот лет назад. Могу назвать также два адреса: Международный Институт Биологических Исследований в Женеве и Институт Генетики Петербургского университета. Это, если ты не в курсе, тоже на Старой Земле. И Петербург – это город в Древней России. Если учесть, что вы трое происходите из одной и той же русскоязычной общины, а мои предки тоже явно были из России… Дальше думай сама.

– Это прорыв! – подвела итог своим размышлениям Ирина Ма. – Теперь мы хотя бы знаем, где искать!

– Есть еще одна идея, но она тебе не понравится.

– Излагай.

– Если бы ты или Алена, а еще лучше обе сразу родили от Павла…

– Думаешь, получился бы супермен?

– Мои родственники этим делом занимаются на полном серьезе, – объяснил Эрик. – Пытаются, я так понимаю, возродить наш вид.

– Вид?

Идя к Ирине, Эрик четко знал, где проходят границы возможного. Он не собирался рассказывать ей о своих догадках относительно «технологического клада», как не собирался и посвящать ее во все тонкости своей генетики. Сибирь ему не родина. А Эрик даже не был уверен, что захочет сообщить свои тайны империи или Холоду. Про троих-то с Сибири он никому не рассказал. Но, с другой стороны, могло так случиться, что сибирская троица – это его народ. Его племя или раса, если, конечно, Бреда ему не наврала. И совершенно очевидно, что, по крайней мере, на данный момент сибиряки – его союзники.