Игорь Соловьев - Время полыни [litres]

Сергей залег у фундамента так, чтобы хорошо видеть калитку и при этом укрыться за кирпичами. Земля была холодной и тотчас начала вытягивать человеческое тепло. Из стоящего рядом ведра с подгнившими яблоками пахло поздней осенью.

Троица «гостей» остановилась у забора. В глубине двора они увидели и, безусловно, узнали машину техников. Один из оперов, длинный мужик в вязаной шапке, достал рацию и доложил обстановку. Рация немного помолчала, а потом коротко прохрипела ответ.

Сергей прицелился и задержал дыхание.

Длинный по-хозяйски сунул руку через калитку, потянувшись к задвижке.

Треснул выстрел, и автоматная пуля пробила ладонь самонадеянного опера насквозь. Стоявшие с ним рядом коллеги кубарем откатились в стороны, открыв ответный огонь. Длинный орал от боли; упав на землю и зажав простреленную конечность под мышкой, он пытался здоровой рукой вытащить из поясной кобуры пистолет. Выпавшая рация лежала в луже, хрипя и хрюкая на все лады.

В ту же секунду в той стороне, где держал рубежи Шмидт, вскипел бой. Треск автоматных очередей и пистолетные хлопки слились в одну яростную какофонию.

Длинный таки сумел извлечь оружие и, привстав на колено, даже успел пару раз выстрелить. Но несколько ответных пуль тюкнули его в грудь, и он, завалившись на спину, мертвым взором уставился в пасмурное небо.

Потом у Сергея и атакующих возник некоторый паритет. Те не могли подняться от хлипкого заборчика, прижимаемые Серегиным автоматным огнем. А Птица не мог ни зацепить их, ни сменить позицию. За спиной же шла самая настоящая мясорубка. Шмидт патронов не жалел, и противники ему попались под стать. Крики, грохот стрельбы и свист шальных пуль не стихали ни на мгновение.

Едва Сергей сменил второй магазин, как оперативники у забора предприняли попытку прорыва. Они вскочили и одновременно рванули в сторону – так, что Птица чуть было не прозевал их. «Калаш» задергался в руках, как живой, стреляные гильзы веером сыпались на жухлую листву.

Один из бегущих дернулся, споткнулся и, подволакивая ногу, укрылся за бетонным основанием телеграфного столба. Второй, не добежав десятка метров до угла дома, бросился на землю. Участь его была незавидна, одна из последующих автоматных очередей непременно бы его накрыла. Но тут в схватку вступили двое оперов, оставшихся возле машин.

Оценив рекогносцировку, они хоть и запоздало, но весьма эффективно открыли огонь на подавление. Не позволяя Сергею высунуться, стрелки дали возможность своим товарищам уйти из-под обстрела. И те времени не теряли. Оба сразу же скрылись из области поражения, пропав в «мертвой», невидимой зоне. Теперь в любую минуту они могли охватить Птицу с флангов.

Сергей схватил стоявшее у крыльца ведро с яблоками и швырнул его подальше в кусты, создавая иллюзию движения. Несколько пуль тотчас же свистнули туда, срубая ветки над несчастным ведром.

Сокольских резко высунулся и дал по стрелкам очередь. Однако один из противников не купился на Серегин трюк. Едва Птица открылся, как его сразу встретил свинец.

Пули зацокали по кирпичной кладке, и один из острых осколков располосовал лоб Сокольских. В голове одуряюще загудело, что-то горячее и липкое потекло по лицу. Зажав рану ладонью, Сергей вдруг понял, что с той стороны, которую держал Шмидт, уже никто не стреляет.

– Все готово? – Ямпольский машинально пригладил волосы и посмотрел в объектив телекамеры.

– Да, по моей команде начинаем прямой эфир, – ответил техник. В тот же миг одна из шальных пуль с улицы расколотила стекло в соседней комнате. Оператор непроизвольно вжал голову в плечи. Потом, собравшись, отсчитал: – Три, два, один, начали! – и махнул рукой, запуская трансляцию.

Профессор выпрямил плечи и представился:

– Меня зовут Валерий Семенович Ямпольский. Я руководитель научной группы, работавшей в Зоне отчуждения. Информация, которую я хочу сейчас обнародовать, является настолько ценной, что из-за нее отдали приказ о моей ликвидации. Только для того, чтобы скрыть происходящее в Чернобыльской Зоне. Вы слышите за мой спиной выстрелы. Прямо сейчас люди отдают свои жизни, чтобы у меня были эти драгоценные минуты в прямом эфире. Минуты, за которые я должен успеть рассказать вам правду. Настоящую правду о Зоне.

Сквозь заливающую глаза кровь Птица увидел, как на улице появилась знакомая машина. «Головастик» Мангуста, взяв неплохой разгон, с маху ударил в корму ближайший внедорожник. Железо вздыбилось, пошло гармошкой, вылетело стекло.