Михаил Баковец: Лорд 2

В трое саней погрузили небольшое количество одежды, обуви и одеяла, а также содержимое мясных и хлебных плодов. Хлеба было больше, так как значительную часть вяленого мяса с пищевых деревьев потребляли варги. Сани сделали Прохор и феи. По словам Тишина, сейчас в лагере около тысячи человек. И ещё около двух тысяч заключённых евреев в лепельском гетто, куда нагнали толпу народу три недели назад откуда-то с минского направления. Помочь всем я не могу, как бы ни хотел. Придётся выбирать, кому оказывать первую помощь — гражданским или военным. И так как я больше нуждаюсь в бойцах, то выбор очевиден. Обитателям гетто придётся подождать того момента, когда Лепель будет находиться под моей рукой.

В путь отправились мы все до единого человека. Тем, у кого не было лыж, их сделали феи. К слову сказать, я невероятно благодарен судьбе за то, что она наградила меня этими крохами-помощницами. Работницы из них вышли выше всяческих похвал! Ещё бы им спокойный нрав, но это уже мечты. Оборотни от лыж отказались и решили передвигаться в звериной ипостаси.

Встреченные немцы и полицаи, решившие проверить наш отряд, разве что честь нам не отдавали после того, как получали по мозгам ментальной магией. Плохо было только лишь то, что со всеми этими встречами у меня быстро уходила мана из резерва, ведь врагов обрабатывал я лично, чтобы сберечь амулеты на будущее и крайние случаи. Наконец, мы вошли в Лепель. Ещё час ушло на то, чтобы найти себе жильё. Чуть отдохнув, я с Тишиным отправился в гости с штабсинтенданту.

Тот с нашей последней встречи изменился заметно: помолодел, сбросив немало лишнего веса.

— Приветствую, герр знахарь, — широко улыбнулся он.

— Здравствуй, Ганс, — ответил я ему.

— Коньячку? — мигом предложил тот, стоило мне с Тишиным сесть на стулья за столом. — Чего-то ещё?

— Хватит чая. Если времени мало, то можно без него и сразу перейдём к нашим делам, — сказал я, затем вынул из кармана два маленьких, но очень тяжёлых кожаных мешочка. — Сразу начну с приятного. Здесь триста граммов чистого золота в слитках и пятнадцать старинных империалов, Ганс.

— Время для вас, герр знахарь, всегда найду, — бодро ответил он. После моих слов о содержимом мешочков, глаза его заблестели алчным блеском. — Чай у меня не самый хороший, увы, но даже мне не получается некоторые вещи получить.

Чай он заварил лично, но перед этим спрятал в соседней комнате своё золотое жалование. Я в этом деле скупиться не желал. Клятва клятвой, но слуга работает на порядок лучше, если она подкреплена платой. А та может быть любой: в виде презренного металла, услуг, потакании слабостей, поддержании стремлений с начинаниями и так далее.

— Итак, Алексей мне рассказал, что вы предложили ему завербовать несколько ваших соотечественников, — произнёс я, пока грелась вода в чайнике. — Уверены, что они пойдут на сделку со мной?

— Практически на сто процентов. А ещё их связи и возможности помогут в любом вашем деле, да и в моих делах тоже.

«Ещё бы ты не стал шевелиться, если бы не имел в этом деле определённую выгоду», — хмыкнул я про себя. — Меня это устраивает. Но, Ганс, не стану обещать, что с ними всё получится так же, как и с тобой. И если случится проблема, то… ну, сам понимаешь.

— Да и дьявол с ними, — абсолютно спокойно отозвался тот. — Других пришлют, с которыми получится сработаться. — Тут забурлил чайник, и немец на несколько минут выпал из беседы, занявшись кипятком, заваркой и чашками. — Так, держите чай, а ещё возьмите шоколад. Очень хороший, не эрзац какой-то. Мне его из Франции прислал товарищ.

— Очень вкусно, чай весьма неплох, зря ты на него клевещешь, Ганс, — сказал я, когда сделал несколько глотков горячего и ароматного напитка, а затем отломил кусочек тёмного и очень твёрдого шоколада.

— Наверное, я так и не привык к нему, — развёл тот руками. — Для меня коньяк лучший из лучших напитков. Когда болел, то только им и спасался. Может даже только благодаря ему я и сумел дотянуть до нашей встречи, герр знахарь, — мужчина после того, как обслужил меня и Тишина, налил себе в крошечную рюмку пахучего коричневого напитка и устроился за столом. Выпив первую порцию алкоголя, он вновь наполнил рюмку, но пить не стал, вместо этого посмотрел на меня и немного другим тоном, чем раньше, спросил. — Герр знахарь, могу ли я озвучить одну просьбу?

— Разумеется, Ганс, — улыбнулся я ему. — «Наконец-то, дошло и до самого важного, ради чего ты лично решил поухаживать за теми, к кому не испытываешь уважения, только страх и зависть».