Дарья Еремина - Живой проект [СИ]

— Стоп! Ань, давай по порядку. Я позволял себе верить, что ты видишь чуть дальше новостных тизеров. Да, если у тебя есть средства и амбиции жить дольше и выглядеть при этом на тридцать — твое право — к твоим услугам клиники LPC. И на подобных услугах направление Марка зарабатывает серьезные деньги — никто не спорит. Но как ты можешь забывать о людях, которым нужны мощности LPC для поддержки приемлемого для жизни уровня здоровья? О людях, уже родившихся больными, о калеках, о заболеваниях, которые лечатся в клиниках бесплатно именно благодаря тому, что кто-то платит за омоложение? Что же до «Живого проекта», ты сама посвятила ему четыре года жизни! Или твоя многослойная мораль не предполагает свободы клонов?! Рабы навек и под коток? Чтобы таким, как ты обидно не было? О разрушенных жизнях и вознесенных до небес можем поговорить подробнее, Анют. Не это ли цель твоего визита?

Анна дернула головой, но промолчала.

— Не понимаю, почему ты на дух не переносишь все, к чему я привязан! Хотя… те «необременительные вылазки куда-либо помимо офиса». Да, Ань, я много времени уделяю холдингу, но завишу от него не больше, чем ты от сети, — Анна вскинула взгляд, но поняла, что это замечание, этот очередной удар ниже пояса был лишь провокацией. Михаил продолжил: — Да, я привязан к LPI, привязан к дому, привязан к людям, которых люблю и уважаю. Я не вижу в этом ничего плохого, ничего такого, из-за чего меня можно было бы презирать; ничего такого, из-за чего тебе стоило бы опасаться. Лишив меня этих бесспорно ценных вещей, ты не сделаешь ценнее себя, ты лишь освободишь пространство для чего-то нового, что не замедлит появиться и заполнить мою жизнь. То, что именно так и происходит, ты можешь наблюдать воочию. Мне приятно, что ты хочешь видеть во мне героя, стремящегося сделать мир лучше. Но я вообще не мыслю подобными категориями. Рад, что ты можешь судить что лучше, а что хуже, я вот — не могу и не сужу. Здорово, что ты заступаешься за жизнь, видимо жизнь в твоем понимании нуждается в защите. В моем понимании жизнь — это и есть все, что с нами происходит. А уж, какой краской покрасить события — выбирает смотрящий. Поверь, те чуваки из «Руси», что оккупировали сейчас «Арктику-1» искренне считают, что они творят благо. А не могут войти внутрь именно потому, что я в их глаза — неконтролируемый психопат, наверняка способный выполнить озвученные угрозы. И мне кое-чего стоило создать эту репутацию. А кто из нас ближе к целям жизни — покажет лишь время. В действительности мы с ними находимся просто с разных сторон зеркала и то, что для них черное — для меня — белое. И наоборот. Мы с тобой разные, Ань, но я понимаю тебя и твои претензии, и очень надеюсь, что ты сможешь понять меня.

Я много хочу и много могу. И я, какого бы мнения не была ваша братия, социальное животное! Ты нужна мне. Я хочу делиться с тобой. Но мне было бы спокойнее с человеком, рядом с которым не придется постоянно оглядываться в ожидании очередной подставы. Личность, уверенная в своей ценности, не опасающаяся за свое место только потому, что мужчина рядом с ней есть нечто большее, чем клерк в банке, — он помолчал, глядя на замершую у трапа девушку, — Я люблю тебя, Анька. Я слишком хорошо помню, как это начиналось. Помню, как ждал, когда же пройдет эта незнакомая, пугающая тяга к чужой женщине, к подключенке, к подчиненной. Ты не подходила мне по всем возможным параметрам. И я сходил с ума, пытаясь уснуть, когда ты ночевала за стенкой. До знакомства с тобой я не знал, что такое скучать. Видит Бог, не совру: до тебя я даже не любил. И сама ты не безразлична ко мне, это очевидно, несмотря на твои извращенные методы коммуникаций со мной. И я сейчас не про сеть, не про твою зависимость. Поверь, меня уже все устраивает. Останься такая, какая есть, мне этого достаточно. Я никогда не потребую от тебя того, что ты не сможешь сделать.

— А я? — ее голос дрожал и даже насмешливость, с какой был задан вопрос, не смогла это скрыть.

— Что ты?

— Вы уверены, что я не потребую от вас того, что вы не сможете сделать?

Михаил поднялся.

— Я уверен, что ты не потребуешь подобного, если будут иные варианты.

— Так нельзя, Михаил Юрьевич! — прошептала она. Дрожащий подбородок выдавал кипевшие внутри слезы. — Вы не должны мне доверять! Я доказала, что мне нельзя верить! С десяток раз точно доказала, что все, что я делаю, направлено вам во зло.

— Похоже, у меня нет выхода, — печально улыбнулся он.

Анна сделала шаг назад.

— Галаксис — просто навар и подлянка. Ваш дом — просто месть. И да, я хотела вас, когда узнала получше, но помучить главу LPI доставляло несравненно большее удовольствие! Вы еще многого не знаете. Я получила сполна в компенсацию за то, что вы подвергли опасности меня и мою семью. А вы — за то, что делаете и кем являетесь. За то, что могли бы делать и кем стать. И для меня, и для многих, кого вы высокомерно поделили на правых и левых, заткнули и отправили спать, словно малых детей. Но уже слишком поздно. Я хотела увидеть вас… но больше не хочу.