Анна Ветлугина - Яблоко возмездия [litres]

Пища между тем собралась в круг. Сейчас плоды оторвутся от веток, выбирая себе жертву. Так у них происходит оплодотворение. Хлопок – и человек превращается в кучку пепла, а на его месте уже завтра возникнет маленькое деревце.

У Кости получалось воздействовать на людей, даже на очень сильных физически и морально. Он попробует собрать все силы и не дать погибнуть Денису сейчас. А следующий раз, может быть, произойдет не так скоро и что-нибудь изменится.

Новенький почувствовал, что однорукий обязательно испортит праздник. Надо срочно изменить его. Ну почему же Она не реагирует? Она не любит новенького, в нем еще слишком много от человека. Он должен измениться сам…

За время, проведенное в Зоне, Костя не раз наблюдал эту отвратительную сцену, когда нелюди рассаживались в круг и ожидали смерти. И не раз именно он приводил в Зону новых жертв. Теперь ему предстояло сделать обратное. Надежду давало то, что Денис почему-то не утратил человеческого обличья. Но несмотря на это, он больше всех стремился получить электрический разряд. Оставалось только мешать яблокам настраиваться на него. Их всегда бывает не очень много, некоторые пропадают вхолостую, авось пронесет.

С одной из яблонь слетело сразу семь мерцающих шаров, еще три – с другой. И сзади из-за храма появилась светящаяся стайка и выжидающе зависла в воздухе.

Шофер, встретивший Айзеля в аэропорту, не особенно удивился приказанию ехать в лес на базу. Шеф отличался непредсказуемой спонтанностью.

– К Михаилу Алексеевичу? – уточнил солдат на проходной. Геннадий кивнул.

Бывший пилот, а теперь заведующий техническим обеспечением базы лениво повернул голову на стук.

– Заходите! – и невольно отшатнулся, узнав вошедшего. – Геннадий Васильевич, вы как-то без предупреждения!

– Простите, Михаил Алексеевич, не успел. – Он оглядел кабинет, взял бумажный квадратик для записей, повертел его в пальцах, смял. – Послушай, Миш, очень нужно слетать…

– Слетать? – Михаил, кажется, обрадовался. – Ну, это теперь не ко мне. Вашими стараниями я не летаю больше. Тренирую только, и то в исключительных случаях.

– Сейчас именно такой случай. Нужно спасти двух моих ребят.

Офицер усмехнулся:

– Я уж не знаю, где вы таких ребят берете, но даже разговора быть не может. Я из-за вас профессию потерял. Вот. – Он положил на стол руки в черных перчатках, перетянутые ремнями. Пальцы все были на месте.

Айзель задумчиво хмыкнул:

– Неплохо доктора сделали. Даже летать ты скорее всего можешь. Миша, будем честны: потерял ты, что потерял, не из-за меня, а из-за «дедушкиного табака». И твои связи по наркотикам раскопать для меня не проблема. Но я не хочу этого делать. Помоги мне просто так, по-человечески, за обычные деньги.

Михаил мрачно смотрел в пол.

– Вы собираетесь лететь учеником, я правильно понял? – спросил он наконец. – На чем?

– На чем угодно. Бои вести в этот раз не придется. Нужно только забрать двух человек.

– Зная вас, я бы поостерегся утверждать. Когда нужно?

– Чем скорей – тем лучше.

Новенький чувствовал гнев и ярость – все то, что мешает совершенству. Но как иначе, когда рядом чужой, который упорно не дает тебе исполнить твое желание? Даже не дает войти в состояние покоя, которое так нужно для совершенства! Заставляет куда-то двигаться, как у него это получается…

Косте всегда очень тяжело давалось это управление людьми, которым наградила его грибница. С трудом влезаешь в их мысли, тянешь их за собой. Возникали одышка и тошнота. А после истории с рукой, когда даже простая ходьба вызывала затруднение, ему вообще было страшно браться за это. Тем более он решил полностью отказаться и от лишайников, и от «дедушкиного табака».

Все-таки получалось! Гораздо хуже и слабее, чем раньше, и только с одним человеком, но больше и не требовалось. Ему удалось уже трижды переместить Дениса из места поражения. Но силы у Кости заканчивались. Недавняя кровопотеря давала знать о себе. Сердце уже заходилось, буквально выскакивало из груди. Из пятнадцати шаровых молний девять уже закончили свое существование. Четыре – на головах нелюдей, но пять яблок взорвались вхолостую его стараниями. Оставалось еще шесть. Тут вдалеке послышался рокот вертолета.

– Как всегда, блин, ни карты, ни плана, лети куда ни попадя, только горючку зря изводить, – ворчал офицер.

– Горючку я оплачиваю, как и все остальное, – напомнил Айзель.