Кирико Кири - За пределом [Author.today]

— Это ужасно… — пробормотала ведущая.

— Я не знаю, кому было хуже в тот момент. Сыну, которого предали, или отцу, который был вынужден жертвовать одним ребёнком, чтоб спасти остальную семью. Понять, что Нурдаулет связан с ограблением, можно было сразу после расстрела дома полицейского. Такие события случайно не совпадают. Дом тоже умел сопоставлять факты, там не дураки живут. У дома были связи в полиции и везде, где только можно. Рядовой полицейский против дома — не надо быть гениальным детективом, чтоб понять, что эта партия проигрышна для второго. Поэтому надо было выбирать, что делать дальше. Его отец и выбрал.

— А что вы можете рассказать о самом Нурдаулете Лапьер?

— Он был самым странным из всей группы. Никаких предрасположенностей к криминалу. Отец полицейский, мать — учитель. Две любящие сестры-близняшки. И потом… это. Я должен признать, он был довольно смышлёным, раз смог провернуть после ограбления банка такое и выйти из борьбы с солдатом семьи и его людьми неоспоримым победителем. Плохо лишь то, что он направил все свои незаурядные способности в такое русло. Говорят, у некоторых есть предрасположенность к этому — кто-то даже под страхом смерти не пойдёт таким путём, а кто-то пойдёт и преуспеет.

Опять повисло недолгое молчание, которое нарушила первой ведущая.

— Вам известно, что стало с семьёй Лапьер?

— Я знаю, что Ерофей Лапьер ушёл из полиции после случившегося. Он со своей женой и дочерями переехал из Ханкска, и сейчас они вроде как счастливо живут. Его дочь, Наталиэль, перенесла операцию, однако теперь она парализована ниже пояса. Но это им не мешает жить дальше и, как мне известно, более-менее счастливо. Я лишь могу надеяться, что их семья больше никогда не пройдёт через подобное ещё раз, и они забудут это как страшный сон, но… такое не забывается. Остаётся только с этим жить. Наказание для живых — это помнить о мёртвых.

Яркое солнце.

Жара.

Зелень.

Небольшой уютный городок в Амазонии — стране на севере Южной Америки вдоль реки Амазонки.

Девушка с широкополой шляпкой, одетая в летнее платье, в солнцезащитных очках стоит в центре небольшого уютного городка, держа в руках монетку. Перед ней был небольшой фонтан со статуей девушки в юкате с кувшином в руках, откуда льётся вода.

Она стоит около полуминуты с закрытыми глазами, сложа ладони вместе, зажав между ними монетку и склонив голову, после чего бросает её в воду и наблюдает, как та уходит на дно фонтана. На её губах лёгкая улыбка человека, который оставил все несчастья позади и может вздохнуть спокойно. Она светится лёгкостью и безмятежностью.

— Ну мама, мы скоро? — маленькая девчушка в сарафане с такой же большой шляпой с широкими полями стоит около неё, с нетерпением ожидая, когда они двинутся дальше.

— Погоди, неугомонная, — тихо ответила девушка, глядя на фонтан.

— Что ты делаешь?

— Загадываю желание.

— И какое? Много денег?

— Нет, глупая. Я загадываю, чтоб… всё было хорошо у одного человека, — вздохнула она.

— Какого? — хлопая большими глазами, спросило непосредственное дитя.

— У простого…

С грустью вспомнив тех, кто был теперь уже частью её прошлого, девушка вернулась к минувшим дням, чтоб напоследок отдать дань уважения тому, кто отпустил её с миром и дал возможность попробовать начать всё заново. Она бросила прощальный взгляд на фонтан, у которого загадала желание, после чего взяла за руку девочку и покинула с ней эту площадь.

Это была не конечная остановка, и обоих ещё ждало небольшое приключение в чужой стране. Но ни одна, ни другая его не боялись. После серого города мир пестрил яркими красками, которые буквально подталкивали их к жизни, обещая, что всё будет хорошо. На одной из остановок они сели на междугородний автобус, который повёз их через леса Амазонки, всё дальше и дальше увозя их от прошлого.

***

Холодный воздух, который проникал в мои лёгкие. Это было первым, что я почувствовал, когда очнулся. Холодный, колющий лёгкие воздух. Он буквально обжигал нос, от чего хотелось дышать ртом, лишь бы лишний раз не вдохнуть его через нос.

Я медленно открывал глаза, возвращаясь в сознание как после глубокого сна. Голова болела неимоверно, но куда сильнее болело лицо. Его практически жгло, словно кто-то прижал к нему раскаленную кочергу, оставив страшный ожог.

Я заставил себя сесть и оглянуться по сторонам.

Что я почувствовал, когда понял, что ещё жив?