Иван Оченков: Путь в Туркестан [litres]

Спальное место устроили из кошмы и одеял. В общем, ночевали они если не в комфорте, то, по крайней мере, не мерзли. Огонь, конечно, был поначалу пополам с дымом, но худо-бедно давал тепло, а это было главное. К тому же матросы, как оказалось, все-таки купили в одной из армянских лавок водки и теперь собирались погреться.

– Будете, Дмитрий Николаевич? – с усмешкой предложил Макар, подкинув на руке штоф из мутнозеленого стекла.

– Спрячь! – строго велел кондуктор. – Вернемся на корабль, я вас сам угощу. А тут не смейте. Война кругом, мало ли что.

– Померзнем! – убежденно заявил матрос, но водку все же с глаз убрал.

– Дежурить будем по очереди, – проигнорировал мрачный прогноз начальник. – Не спать, винище не трескать, за костром следить! Вопросы есть?

– Никак нет, – разочарованно вздохнули моряки.

– Тогда устраивайтесь и мните хари, пока есть возможность. Я первым покараулю.

Море, ещё совсем недавно бушевавшее, перестало показывать свой буйный нрав и лишь изредка лениво накатывало на пустынный пляж. На почти очистившемся от сплошной облачности небе таинственно мерцали звезды. Будь рядом Майер, он наверняка начал бы указывать Будищеву на созвездия, но Дмитрия мало интересовала астрономия. В военном лагере время от времени слышалась перекличка часовых, а вот торговая часть постепенно погружалась в спячку. Подчиненные, накрывшись одеялами, дружно храпели, вызывая зависть у своего начальника.

В какой-то момент юнкер и сам начал клевать носом, но раздавшийся совсем рядом непонятный звук заставил его вскочить и схватиться за револьвер. Несколько минут он напряженно всматривался в окружавшую темноту, тщетно пытаясь понять, что ему послышалось, но вокруг было так тихо и безмятежно, что понемногу успокоился. Наконец, придя к выводу, что у него просто разыгралось воображение, кондуктор зябко поежился и понял, что ему срочно необходимо опорожнить мочевой пузырь.

Любой матрос на его месте просто отошел бы на два шага в темноту и спокойно сделал свои дела, совершенно не заморачиваясь санитарными нормами или правилами общежития. Но Дмитрий был будущим офицером и человеком почти культурным, а потому поднялся к рутьеру и зашел за тендер. Спрятав оружие, он уже принялся расстегивать штаны и снова почувствовал неладное.

– Кто здесь? – громко спросил он и тут же пожалел о своей опрометчивости.

В неровном свете звезд мелькнула чья-то неясная фигура и тут же бросилась на него. Машинально посторонившись, Дмитрий ухитрился увернуться от нападавшего и, не удержавшись от соблазна, со всей силы пнул того ногой. Потеряв равновесие, таинственный незнакомец растянулся во весь рост на песке и на какое-то время затих.

Правда, тут же выяснилось, что он был не один. Из темноты на Будищева злобно таращились несколько пар глаз, причем одна из них передвигалась, явно пытаясь зайти за спину. Этого для порядком утомившегося кондуктора было уже немного чересчур.

– Какого хрена вам нужно, убогие? – поинтересовался он, стараясь не упускать врагов из виду.

В ответ один из них пробормотал что-то вроде «урус-шайтан» и бросился на тщетно пытавшегося сохранить в себе остатки толерантности и миролюбия Дмитрия. Совсем рядом в воздухе просвистело что-то вроде сабельного клинка, и ночь окончательно перестала быть томной. К бывшему охотнику Болховского полка мгновенно вернулись инстинкты, после чего тот, едва не потеряв штаны, на автомате ушел с перекатом в сторону, одновременно взводя курок «смит-вессона».

Шесть выстрелов прозвучали один за другим, подобно короткой очереди из никому ещё неведомого автомата, в клочья порвав окружающую тишину и ослепив вспышками всех присутствующих. Два злоумышленника, нашпигованные свинцом, кулем осели на песок, а третий, с трудом сдерживая стон, неуклюже побежал в сторону моря. И, как оказалось, в этом и заключалась его ошибка. Дело в том, что в темноте морские волны немного светятся и на их фоне фигура убегающего была видна совершенно отчетливо. Отбросив в сторону разряженный револьвер, Будищев достал второй и, проморгавшись, чтобы вернуть зрение, тщательно прицелился. Глухо бахнул ещё один выстрел, и беглец упал как подкошенный.

Услышав совсем рядом выстрелы, мирно спавшие до той минуты матросы тут же подскочили и не раздумывая бросились на шум. Никакого оружия у них при себе не было, но то ли спросонья, то ли от свойственной морякам лихости и презрения к смерти, они ни на секунду не заморочились этим обстоятельством.