Виктор Викторов - Неофит Мглы

— А ну не молчать мне здесь! Говорил, спрашиваю?

— Говорил, — девушка подняла на отца выразительные глаза, которые по глубине синевы могли соперничать с ясным летним небом.

— Но отец, я же не удалялась дальше дневного перехода. Да и запас харча с собой был. Я уже не маленькая, — тряхнув соломенной копной волос, она уже смелее посмотрела на мужчину.

— Не маленькая говоришь? — внезапно ласковый тон предка, заставил Лиэль вжать голову в плечи. Этот тон не предвещал ничего хорошего, слишком хорошо она знала своего отца.

— А какого тогда, простите… — мужчина закашлялся, — …на, ты приволокла домой в качестве добычи? Не молодая ли это сайма? А, ну-ка, расскажи мне, что ты знаешь о саймах?

Девушка застыла изваянием, не смея поднять голову.

— А я тебе расскажу, Лиэль. Какой хищник у нас охотится на сайм? Сколько можно повторять, что всегда около стада находятся барсы. Всегда. А если стадо крупное, то не менее пяти особей из прайда всегда крутятся неподалёку.

— Но, отец…

— Молчать! — взревел мужчина, грохнув по тяжёлой столешнице огромной ручищей.

— Ты у меня из посёлка носа не высунешь теперь. Больше никаких одиночных вылазок, охот и разведок! Моему терпению пришёл конец, Лиэль! А сейчас ты пойдёшь и сделаешь 3 больших круга Полосы препятствий. Не доходит через голову — дойдёт через руки и ноги.

— Три? — охнула девушка.

— Конечно! Но после того, как разберёшься со своей добычей, разделаешь её и всё снесёшь в ледник, — ехидно усмехнулся мужчина.

— А потом мы будем повторять, как ты усвоила книгу «Обычаи и повадки летающей, сухопутной и прочей живности Гарконской пустоши». Думается мне, у тебя есть проблемы с запоминанием прочитанного материала.

— Ну, отец! — умоляюще протянула девушка.

— ЧЕТЫРЕ КРУГА ПОЛОСЫ!

Лиэль вздохнув и вытащив засапожный нож, молча пошла во двор, где перед этим сгрузила свою добычу.

— Учишь ее, учишь, — беззлобно проворчал мужчина так, чтобы кроме него, никому не было слышно его слов.

— Потом спасибо скажешь!

Основательно закупившись продуктами, я неспешно возвращался домой. Вроде всё купил, так что можно неделю не выходить из дому, а сэкономленное время посвятить вдумчивой прокачке персонажа. Прокачка — это, конечно, громко сказано, так как до неё, как до Луны пешком. Я пока не представлял, как может одноуровневый «нуб», которым я являлся, прокачиваться в локации, где живность, предположительно, имела уровень пятьдесят плюс. Ещё нужно обзавестись одеждой, найти то злосчастное поселение и понять, как быть дальше и куда меня забросило. Примерное местонахождение серого маркёра я помнил… стоп. А почему я, собственно, сразу после первой сессии не нашёл, куда меня вообще «десантировало»? Что мне помешало прочесть в интернете об этой локации? А ничего не мешало. Совсем голова не работает. Видимо, я был под слишком большим впечатлением от виртуала, ничем иным такую рассеянность я объяснить не могу.

Подойдя к своему подъезду, увидел, что подъездную лавку уже оккупировала дворовая молодёжь, решившая, что лучшего места для распития пива им не найти. Такие компании часто собирались у нас во дворе, чтоб спокойно посидеть и выпить, не боясь, что подъедет очередной наряд ППС. Двор был закрыт и открывался магнитным ключом, поэтому чужих людей здесь, как правило, никогда не было.

Проходя мимо, я бросил:

— Всем привет! — намереваясь просто пройти в подъезд.

— Опачки, здорова! — раскинув руки, поприветствовал меня плечистый здоровяк, — А руку че, впадлу пожать?

Здоровяка звали Альбертом. Эдакий заводила местной компании, который упивался просто любым вниманием в его сторону. Альберт мог быть примером только для таких — же, узколобых представителей молодёжи, у которых главные ценности в жизни — это бухнуть каждый вечер, похвастать новой «мобилой» и порассуждать о бабах, которых, по их словам, они «клеили» регулярно. Нас с Альбертом связывала долгая откровенная неприязнь, тянувшаяся с самого детства.

Его родители купили «трёшку» в нашем подъезде, когда мне было лет десять, и с этого момента мы невзлюбили друг друга. Альберт рос избалованным единственным ребёнком в семье, которая имела на тот момент достаток намного выше среднего и могла позволить себе и две машины, и отдых каждое лето за границей, и пренебрежительное отношение к окружающим людям, граничащее с заносчивостью.

Меня же воспитывали по-другому.

— А у тебя как со зрением, Альберт? — я заинтересованно поднял одну бровь.