Виктор Викторов - Неофит Мглы

Надежды разбойника рассыпались прахом. Тело и жизнь Борзуна больше не были его собственностью и распоряжаться чужим имуществом, как презрительно назвала его ведьма, он более был не вправе.

Стоя там, на пароме, слушая тупые шутки паромщика, отчаянно лебезившего перед ведьмами, он хотел прекратить собственные мучения, но только лишь сделав шаг по направлению к тёмной глади быстрой реки, его тело вспыхнуло такой адской болью, что, не дойдя двух шагов до ограждения по периметру парома, он упал навзничь, с ужасом осознав, что тело его больше не слушается. Будто всё отнялось.

— Запомни, разбойник! Ещё раз попытаешься сделать что-то подобное и ты позавидуешь мёртвым! Тебе ясно, раб? — новая вспышка боли заставила его заскрежетать зубами.

— Я понял, — через силу прохрипел Борзун, прижав руки с обломанными о палубу ногтями к груди.

Когда боль наконец-то пошла на спад, он успел перехватить полный злорадного удовлетворения взгляд паромщика.

— Так тебе и надо, скотина! — прошипел под нос детина, правя к берегу.

Сойдя с парома, они терпеливо дождались, пока он снова отчалит на противоположную сторону.

Жуткая тварь присела, сложив суставчатые лапы, чтобы снова пустить на спину живых седоков, а Борзуна всё никак не могло отпустить. Зубы продолжали стучать, то ли от боли, то ли от страха, то ли вовсе от холода. Что такое пища, он уже старался не вспоминать.

Гомункул продолжал уносить их по снежной равнине прочь от Искара.

— Она рядом! Я её чувствую! — просипела Хильсена. — Там, — хрипло выдохнув, она показала узловатым пальцем в сторону горизонта.

— Что там находится? — повернувшись, требовательно спросила ведьма у Борзуна.

— Сумеречный лес, — Борзун затравленно посмотрел на ведьму. — Проклятое и страшное место, къянмис, — он с испуганной настороженностью посмотрел на внезапно расхохотавшихся ведьм.

— Не то ты считаешь самым страшным местом, разбойник! — отсмеявшись, вдруг сказала внезапно посерьёзневшая ведьма. — Не то!

На линии горизонта глаз зацепился за чёрные точки, которые никак не вписывались в равнинный снежный пейзаж Пустоши. Борзун сфокусировал взгляд.

Люди.

Отряд.

Скорее всего, охотничий, поскольку иных здесь не встретить. Места не те, чтобы беззаботно прогуливаться, как по центральному скверу Пригорного.

До охотничьего отряда, если на глаз, было примерно мили три-четыре.

Взрыв снег мощными лапами, гигантский паук сорвался с места в сторону горизонта, набирая скорость, а Борзун, распластавшись на костяном брюхе, крепко ухватился за выпуклый нарост, что позволило ему остаться на спине твари и не свалиться, в то время как ведьмам было хоть бы хны. Как сидели непринуждённо, так и продолжили сидеть, будто не замечая.

Оказавшись ближе, можно было уже пересчитать отряд. Да. Это охотники.

Трудно спутать экипировку мастеров-охотников и неизменный походный порядок, когда полностью прикрыты фланги, тыл и авангард. Эдакая незримая боевая черепаха, на которую, если глянуть неискушённым взглядом, можно заподозрить полное пренебрежение собственной безопасностью, и закономерно ошибиться.

В голове охотничьего отряда всегда шёл или следопыт, или маг, владеющий стихией Земли. Внешне открытые для удара фланги всегда прикрывали «скрытники». Если в составе не было скрытников, а Борзун раньше знал такие группы, то их место занимали либо лучники, либо маги, работающие на дальние дистанции. В тылу же всегда плелись самые слабые члены команды.

Сейчас он видел перед собой стандартный отряд, во главе которого шёл маг, которого выдавал посох, слишком специфический, для того, чтобы оказаться простой палкой для ходьбы. Две женщины, судя по движениям, бывших слишком плавными для представителей мужского пола, шли в центре построения. Тыл прикрывал дроу, которого Борзун узнал только по описаниям, поскольку представителей этой расы ему видеть никогда не доводилось.

В груди затеплилась надежда. Он увидел знакомое лицо, которое в прежней жизни предпочёл никогда бы не встретить.

Корт.

О нём среди Мастеров ходили легенды. Он был единственным, у кого никогда не было команды, что не мешало ему, в своё время, седмицами пропадать в Пустоши, неизменно возвращаясь с хабаром. Причём хабаром, взятым от таких тварей, на которых охотники собирали усиленные команды.

Второе лицо Гильдии Мастеров Охотников. Тень Главы Охотничьей Гильдии Мастера Дитриона. Бессмертный Охотник. Счастливчик Пустошей. Его награждали многими прозвищами, ни одно из которых он так и не пожелал взять, оставаясь Кортом.