Ростислав Марченко: Жизнь под крылом смерти...

Фальтигерн, немного подлизываясь, нежно погладил свою сестренку по голове. Та благодарно провела пальчиками по его ладони и продолжила:

— В то время как этот негодяй, когда я устроила перед ним истерику, только посмеялся. Предложил или не портить жизнь окружающим, или он привяжет меня к столбу и рот заткнет. Даже на горшок сходить предложил, мерзавец, побеспокоился.

Братец, чуточку отстранившись, глянул на Айлин театрально циничным взглядом.

— Надо будет запомнить. При подобном подходе к делу, в отношениях с тобой что — то такое есть…

Та оценила шутку и, зашипев прямо как та змея, укусила брата за оказавшееся в зоне досягаемости запястье.

— Ай! — Прикусили парня довольно таки чувствительно, но он все равно улыбался.

— Я тебе покажу — ай! Понравилось ему! — Женщина на самом деле совсем не злилась, шутка понравилась и ей, но улыбку она предпочла не показывать.

— Рассказывай дальше! — Продолжил процесс примирения тан Фальтигерн, рискнув вырвать руку из захвата, прижать сестру к себе и ещё раз погладить по голове.

— Знаешь… Мы стояли перед друг — другом, от него уже не как в замке, но все равно несло жутью, а поверх этого ледяного ветра он совсем не желал мне зла [7] «А поверх этого ледяного ветра он совсем не желал мне зла» — не то чтобы совсем неизвестный смертным, но довольно успешно скрываемый от большинства из них факт, что практически все альвы и соответственно их полукровки в той или иной степени эмпаты. . Я даже не столько вызывала у него желание, сколько забавляла, как маленький ребенок.

— Любопытно… — Уже совсем не играя, ни нашелся, что тут можно сказать тан Фальтигерн.

— При лагерной черни Вран меня позорить не стал, а вот в палатке, где мерзавец поставил условия приличного существования, сила его покровительницы ушла как вода в песок. Вот этот холод есть, и тут же его нет, и как будто никогда не было.

— Так…

— Да, брат, — кивнула женщина, — тогда я избавилась от последних сомнений, в чьих руках нахожусь. Умение скрывать дарованную силу первейший признак «Меченого», как нам с тобой известно. Но он был так вежлив, предупредителен и доброжелательно ко мне настроен, что тут же начала надеяться, что ошиблась. Этот поганец, не скрываясь меня, желал, но даже ни малейшего следа грязи в чувствах не увидела. Только под утро в ту ночь заснула. Все не могла понять, действительно этой Её силой от него тянет или только показалось со страху.

Тан Фальтигерн стимулируя продолжение исповеди, взял ладошку сестры в руки.

— А на следующий день ещё и его разговор с капитаном подслушала. Случайно. Когда ан Феллем меня ему предложил, опять страшно стало. — Женщина жалобно шмыгнула носом. — Фальти, ведь я ещё когда он предложил нам сдаться, догадывалась чьей силой он наделен!

— Не поздно ли носиком хлюпать? Ничего же не произошло?

— Да, не произошло. — Айлин на самом деле не плакала, так, немного расчувствовалась от воспоминаний. — И опять не знала, что мне думать, когда эти два говнюка начали плести, как я хороша, лен в приданое Врану принести могу и один Моран тому помеха.

— Он сам с ан Феллемом этот разговор завел?

— Там больше Лойх обо всём трещал, Вран посмеивался.

— Капитан ничего не знает про своего лейтенанта?

— Может быть. — Голос фрейи был задумчив. — А может быть знает его лучше, чем многие. Они друзья.

— У «Меченых Хелой» друзей нет. — Не задумываясь, ответил ей брат.

— Почти любой простой адепт Хелы пустил бы меня под нож во славу своей богини, — так же машинально вернула подачу сестренка. — попробовав или нет, неважно. Она ведь не только давать, но и отбирать силу у тех, кто ей плохо служит, любит. А Лойх бы, наверняка «от ран» умер, и рота бы Врану сама в руки упала.

— Хорошо, спорить не буду. Продолжай.

— Ты все и так понял брат мой. — Вздохнула дама. — Вместо ожидаемого насилия этот обаятельный мерзавец без всяких угроз начал за мною ухаживать. И Морана как раз в это время убили.

— Он убил?

— Нет. Той ночью он едва не убил меня. Едва успел остановить меч, когда я выбежала на него из темноты. Поймал за шиворот, накричал, чтобы я не смела высовывать нос из — под повозки пока бой не закончится и снова пошел убивать всех подряд…

— Так ли уж всех? — Не поверил тан.

— Всех, брат. Всех. Кнехтов, рыцарей, их лошадей, пеших, конных — без всякой разницы. Ему все было едино. Я видела. — Тут дама резко сменила тон. — Тем утром Моран умер у меня на коленях, тан Фальтигерн ап Шоннахт. Успев пожелать, чтобы нашла мужчину, который сумеет сделать меня счастливой и позаботится о нашей кровиночке как родной.