Рост Толбери - Орден-I

Как же холодит этот осколок у него в груди, словно забирает из него жизнь. И бедро немеет так быстро. Даже хуже чем нарастающая отдышка.

Долго он так не протянет. Нужно посмотреть, что там у него, под кожей… Вот и нож пригодится. Как же жжёт, сука.

Лиам, кряхтя, приподнялся, сел, достал нож, разрезал лезвием штанину и увидел струйку крови. Ну, хотя бы эта артерия цела. Совсем неглубоко сидит, зараза, только подковырнуть немного.

Кусочек метала, вперемешку со сгустками крови, прыгнул к нему в ладонь. Какой холодный и острый. Крохотный, совсем как пуля. Тёмно-синий, почти матовый. Что это? Сталь? Что у них там на небесах? Что-то помоднее, вроде тантала или титана? Адамантий, как в комиксах?

Стоп. Пуля. «Для каждого найдётся своя пуля».

— Тара, ты тут?

— Я тут, Лиам.

— Ты что-то там говорила про связь с космосом. Где точно находится эта точка, можешь мне сказать?

— Чакра? Чуть выше глаз, середина головы, — ответила Тара.

— Отлично.

Лиам сбросил с себя рюкзак и высыпал содержимое у своих ног. Вот они, подарочки. Какой из вас самый лучший?

— Вызываю Кейба, — захлебываясь кашлем, обратился Лиам в рацию.

— Сейчас не самый лучший момент, — его голос дрожал, на заднем фоне гремели выстрелы.

— Какая пуля двенадцать и семь самая тяжёлая?

— Та, которая с самым длинным, но притупленным носиком, — Кейб растворился в помехах и выстрелах.

Вот и она. Правда, тяжёлая. Руку уже не жалко. Левой он взял осколок между пальцев, и с размаху ударил сверху пулей. Только бы не рванула. Больно. Мягкий свинец обнял осколок небесного копья — оно было несоизмеримо твёрже. Почти по центру. Повлияет на траекторию, но чёрт дери, Айда же сможет выплюнуть её в нужном направлении, особенно если речь о выстреле почти в упор. Лиам снова закашлялся и сплюнул кровь.

Трясущимися руками зарядил Айду. Наверх он уже не взберётся. Сил не хватит. Да и не надо, тут позиция лучше, если его не затопчут.

Мучительно долго он полз вдоль здания к той дыре, которую проделало тело Ями, к тем камням, что сломали её кости, на которых до сих пор осталась её кровь. Хорошо, если она ничего не почувствовала. Может, у неё был такой же первый раз, как и у Лиама. Не была страха и понимания, только азарт и желание себя проявить. Адреналин и бравада. Хорошая смерть, если так, лёгкая.

«Новички не умирают», — сказал ему сержант в его первый раз. — «Так не бывает. Ничего не бойся».

Соврал ты. Бывает. Проклятая война. Проклятая смерть. Вот и он ползёт за своей.

У него тоже будет хорошая. Он не пешка, которой нужно лежать на доске, он дойдёт до края доски. Спасибо, сержант Мосли, за то, что научили держать дерьмо в заднице, и что он может ползти вот так, когда уже совсем не хочется.

Сурийский принц стоял ближе всех ко взрыву. Его гвардия среагировала вовремя и приняла на себя основной удар. Винцелл получил множество осколочных, лишился только руки, но не силы духа.

Сурийский принц дрался за свой титул больше десяти тысяч раз. Из костей поверженных им иноземцев и бросивших ему вызов соплеменников в его честь сложили храм, самый большой в их мире. И теперь, далеко от дома должна была пролиться последняя капля его крови. Враг убьёт его. А он умрёт так же, как и жил — бросив вызов всему, что желает убить его род. Кости его увезут назад и положат в самое основание. Но перед этим, он сделает так, что колени врага коснуться земли, пускай это и обесчестит его.

Сурийский принц выдохнул и замер. «Кха-а-а». На языке их народа это значит «смерть». А «смерть» означает, что он был слишком слаб, но тот, кто будет после него, обязательно окажется сильнее. Таков цикл, слабые падут, сильные возвысятся, род будет жить.

Крыло Серафа пробило сурийца насквозь, взвило вверх, но отбросить не смогло. Суриец не выпустил оружия, изогнулся змеёй, обвил его ногами, и пока был в воздухе, обрушил на сустав крыла пять или шесть ударов, каждым вырывая куски. Крыло дёрнулось от боли, пытаясь сбросить надоедливого противника, но вдруг разорвалось, и устремилось к земле вместе с принцем. Он схватил копошащуюся в его чреве ладонь, не давая вырваться и убежать к хозяину, и пополз прочь.

Этой развязки ждал отряд контрмагии. Политкорректность, мать его. Они не могли применить своё оружие, пока принц был жив или не покинул бой. Это бы выставило землян в невыгодном свете.

Много чего они приготовили для бессмертной сущности. Жуткий паразит-демон Найгелия, при захвате которого погибло раз в десять больше людей, уже делал свое тёмное дело. Ему предали форму стрелы и Штрасс, никогда до этого не стрелявший, смог поразить цель из лука, который когда-то принадлежал самому великану Индре. Но паразита надолго не хватит, он напитается жизненной силой до краёв, не сможет остановиться, ослепнув от жадности и взорвётся, вероятно похоронив их всех.