Дмитрий Янтарный - Пророчество

— Спорить не буду, — она мечтательно посмотрела вдаль, уходя куда-то далеко в свои воспоминания, — у меня была очень бурная молодость. Настолько, что мой отец начал седеть уже в возрасте четырёхсот лет. Конечно, он уважал моё право на личную жизнь и старался не вмешиваться, но всё же я видела, как он за меня переживает. Но тогда мне это совершенно не мешало подходить к выбору партнёра со всей ответственностью. Я знакомилась с множеством драконов, и мы проводили вместе много времени. Это было время до восстания Убийцы и, сам понимаешь, тогда нехватки в женихах не было. Святой белый дракон, как же я тогда была молода и наивна! И всё же определиться я не могла. Всё было не то. До тех пор, пока не встретила Уталака…

Она замолчала, погружённая в воспоминания. Я, слушая откровения супруги Хозяина Сиреневого замка, тоже почтительно молчал: не всякому она, должно быть, рассказывает о таком.

— Ты, конечно, уже знаешь, принц, что драконы после становления на крыло не могут изменить своего характера, — внезапно сказала Ланире, — не дано. Так вот на самом деле есть одна крохотная лазейка, которая позволяет душе чуть-чуть измениться. Третий, управляющий Цвет можно изменить. Но далеко не на всякий. Лишь Цвету-Союзнику он готов уступить место. Янтарь уступит лишь Пурпуру, Изумруд уступит лишь Лазури.

— Во мне, — продолжала она, — тогда третьим Цветом горело Серебро. Хотя по связи моих Доминант такой Цвет должен быть враждебным, моим управляющим Цветом было именно Серебро. По родовому праву. При Доминантах Янтаря и Золота… о, ты даже представить не можешь, о каких вещах я тогда мечтала, какие воздушные замки строила — и сколько делала для того, чтобы они утратили свою эфемерность и воплотились в жизнь. Но все мои усилия были тщетны, пока однажды один из балов не посетил Уталак. Никто тогда к нему не подошёл, никто не позвал танцевать. Уже тогда он снискал славу того, кто не любит, когда нарушают его одиночество. И всё же я рискнула и дала ему возможность пригласить меня на танец. И тогда я увидела, как разгорается его интерес к жизни, и это ещё больше распаляло меня. Стоит ли говорить, что в ту же ночь мы… были вместе.

Смотря в этот момент на лицо Ланире, я понимал, что эти воспоминания для неё безмерно дороги. И, наверное, только сейчас осознал, что выражение «звёзды горят в глазах» было далеко не цветистым речевым оборотом.

— И тогда я поняла, — шёпотом продолжала Ланире, — что только с ним я хочу связать дальнейшую судьбу, только для него я хочу быть самой красивой и самой желанной, только ему я хочу родить детей, которые возьмут лучшее от нас обоих и будут нашей гордостью. В ту ночь третий, управляющий Цвет моего характера сменился с Серебра на Сирень… И я ни разу об этом не пожалела. Мой родной Уталак всё сделал для меня… Он даже смог защитить меня и моего отца с братом от гнева Убийцы драконов, хотя, как ты уже догадался, мы происходим из ныне покойного Серебряного клана, и сделать это было поистине чудом. И он воплотил в жизнь все мои мечты. Это не преувеличение: всё, о чём я когда-либо смела мечтать, воплощалось в реальность моим ненаглядным супругом.

— Ну как тебе? — закончив, лукаво спросила она.

— Извините, а вы точно Сиреневые драконы? — всё ещё пребывая в ступоре от такого откровения, спросил я, — ну, те самые, которые прячут свои тайны далеко, никому не раскрывая их до конца ну и так далее?

— Так мы ведём себя с другими, с чужаками, — хмыкнув, ответила Ланире, — ты же фактически — член нашего клана, нашей семьи. Какие могут быть от тебя тайны? Да и потом, лучше ты узнаешь об этом от меня, чем от моего отца. Я очень люблю его, но он, вспоминая о тех днях… Скажем так, склонен к преувеличению. Что ж, твоя очередь, юный принц. Расскажи, что тебя так гложет?

Вместо ответа я тяжело вздохнул. То, сколько и насколько личного о себе открыла Ланире, говорило о том, что ей очень важна моя откровенность.

— Мизраел уже рассказал мне про пророчество. О том, что если высокородный недракон вступит в союз с высокородным драконом, то его клан избавится от проклятия Цветов. Что Доминанты больше не будут жалить своего хозяина за то, что он по той или иной причине поступает наперекор Цветам.

— Вот как? — Ланире нисколько не изменилась в лице, но я физически ощутил сгустившееся вокруг неё напряжение. Кроме того, я уловил эхо присутствия кого-то ещё… что ж, глупо было бы ожидать, что Уталак не захочет послушать этот разговор. Впрочем, здесь у меня к нему не было претензий, он в своём праве. Даже если бы он сейчас пожелал сюда прийти, я бы не стал возражать.