Виктор Коновалов - Харон

К сожалению, улучшить крайне эффективное заклинание Гамельнский дудочник и связанного с ним Демона я не мог: объективно имбалансная способность имела ограничения в уровнях. Оставшиеся очки навыков распределил между Лингвистикой, Третьим оком и Подключением.

— Чёрный, ты чего завис? — голос Крысолова вывел меня из фрустрации. — Красный отказывается покидать свою обитель — ну да и бог с ним… Ахах, а звучит двусмысленно! Какого бога мы имеем в виду? Шнеле, шнеле! А то, глядишь, серые без нас уйдут.

Красный монах действительно отказался отправиться вместе с нами, предпочтя знакомый игровой мир таившейся за гранью неизвестности. И его можно было понять. Даже насмешливый Крысолов не стал комментировать решение своего друга, хотя сам без колебаний присоединился к фракции. Товарищи пожали руки, и мы отправились вверх по винтовой лестнице, где уже толпились игроки, активно обсуждающие то, что находилось за округлой дверью (к слову, совершенно такой же, через которую мы и проникли в это странное место).

Однако мысли о схожести округлых дверей отпали сразу, как эта самая дверь открылась. Я поглядел наверх — там стояли несколько фигур, тёмных на фоне яркого электрического света. Один из неизвестных кашлянул и гнусаво проговорил:

— Добро пожаловать, фракция серых! Моё имя Кторвик, я представляю Культ.

Раздался женский визг. «Как будто нам и без того проблем не хватало… Ну и что там ещё?» — пронеслось в голове.

Я обернулся на звук и увидел Иву… Нет, не игрового персонажа с ником Ива, а реальную стройную девушку с длинной косой, вырывающейся из-под шерстяной шапки. Ива с удивлением смотрела на свои руки, теперь уже покрытые не толстой бронированной кожей, а вполне обычной. Человеческой.

Признаться, она стала ещё красивее…

С другими серыми тоже происходили не вполне ясные изменения: дополнительная пара конечностей Феди втягивалась в корпус, с тела мускулистого Ивана падала шерсть, страусиные ноги Амазонки укорачивались и утончались, ламповидная голова Палыча приобретала вполне себе обычный вид…

Вытянув перед собой руки, я обомлел: змеиная кожа прямо на глазах распрямлялась и светлела, толстые когти один за одним отпадали, а длинные пальцы укорачивались — в общем, руки приобретали тот облик, который они имели три месяца назад, до Игры.

Я ощупал лицо — вместо двух носовых отверстий медленно вырастал полноценный нос, над глазами появлялись брови; кожа становилась мягкой, и её болезненно царапали оставшиеся острые ногти… Что за чертовщина?! Рука подалась вниз, к шее, и я с облегчением обнаружил, что Третье око по-прежнему оставалось на месте, незримо соединяя меня с магической силой и напоминая, что всё произошедшее — не глюки обколотого лекарствами психа, а вполне реальные события.

Половинчатые изменения коснулись и других серых. Например, волосы Ивы сохранили свой кислотно зелёный цвет и как будто продолжали жить своей собственной жизнью, пусть и потеряв змееподобный образ. У Грека прямо в центре груди, чуть выше солнечного сплетения сверкала полупрозрачное зеркальце прожектора, оставшиеся руки Феди по-прежнему были непропорционально длинными и гибкими, из тела Паука вырывались четыре острых ножки, и, кажется, в животе остались паутинная железа…

Я новыми (во всех смыслах) глазами осмотрел своих союзников. Многие лица показались абсолютно незнакомыми: всё-таки до Катастрофы удалось познакомиться далеко не со всеми «избранными». Лишь присмотревшись, получалось угадывать в незнакомцах старых товарищей. Помогали ужимки и характерные особенности: ухмылка Грека, мрачное выражение лица Ронина, презрительный взгляд Палыча…

Серые выглядели удивлёнными, даже шокированными встречей с инопланетными существами, пусть до этого фракции и не раз приходилось общаться с представителями других видов. Кто-то крестился, кто-то вопросительно глядел на Кторвика с компанией, приняв произошедшие изменения за вмешательство со стороны неизвестных, кто-то опасливо отходил назад, готовясь к драке.

Мой взгляд наткнулся на Крысолова. С ним тоже произошли существенные изменения, но, скорее, положительного характера. Из худощавого баргола Ультера вырастал настоящий демон: высокий, жилистый, с двумя огромными голубыми глазами и морщинками, прорезающими бледное лицо. В общем, Крысолов стал тем, кем он был до своей смерти. Являлся ли этот образ первоначальным образом демона, сказать сложно, однако стоило признать, что подходит он куда лучше, чем тело юродивого.