Александр Изотов - Мера один

— Спика-а-а! — донесся разъяренный крик Хильды.

— Вот же дерьмо нулячье, — вырвалось у меня.

Я хотел отозваться, но в голову ударила такая боль, что, казалось, мой череп треснул вместе с землей. Все потемнело, и я мешком свалился, успев заметить только, как передо мной появились сапоги Волчицы.

— Тебя просили слиться со стихией, первушья твоя башка, — выругалась Хильда, едва я открыл глаза.

Я лежал в незнакомом помещении. Потолок из точно подогнанных досок, поперек которых шли толстые брусья. На деревянных стенах висели прозрачные фонари с яркими свечками внутри.

Не трудно было догадаться, что это дом Хильды. Я еще ни разу не был внутри.

В голове было такое ощущение, как на следующий день после головной боли. Вроде бы уже и не болит, но остался странный осадок, какая-то гудящая пустота.

— Говорить можешь? — спросила Волчица.

Я пожал плечами, потому что не был уверен. Хильда кому-то кивнула, и сбоку появилась полноватая рука с глиняным бокалом. Повернув голову, я увидел пожилую женщину с седоватыми волосами и озорным взглядом. Одетая в простое серое платье, с чистым передником. Ее комплекция явно намекала, что на кухне она много чего пробует во время готовки.

— Рябжа, лекарь говорил про сок черноплодки, — напомнила Хильда, — У нас остался?

— Так нету, госпожа, — полноватая женщина поджала губы.

— Первуха ты драная, — оскалилась Волчица, — Как нету, если я видела еще утром?

— Для госпожи есть, а для первушников нету, — нахмурившись, парировала Рябжа.

Хильда начала краснеть от злости, и женщина тут же откланялась:

— У меня там суп на огне кипит, некогда мне, госпожа…

— Рябжа, твою мать!

— Устрицу просите, госпожа. А то мне же потом и скажете, что ценный сок…

Тут, заметив взгляд Хильды, первушка осеклась, а потом нехотя откланялась:

— Сейчас принесу, госпожа. Только потом не говорите…

— Быстро… неси…

Рябжа исчезла, и Хильда повернулась ко мне.

— Тебе что надо было сделать? А?

Я попытался ответить, но из сухого горла вырвалось что-то неразборчивое. Вспомнив про бокал в руке, я отпил из него. Влага промочила мои связки, и я, чуть откашлявшись, сказал:

— Учился я. Ну, слиться хотел со стихией, чтобы незаметным стать.

— О-о-о! — Волчица застонала, потирая лоб, — Незаметным. Ты полдвора разнес, первуха ты… пустая!

— Я… это… сколько я проспал?

— Немного, лекарь только ушел.

Я недовольно сморщился — опять она потратилась. Волчица же прошлась по комнате, сложив руки на груди и не отрывая от меня взгляда.

— Откуда ты знаешь это заклинание?

Я вздохнул. Вот что у нее за привычка задавать глупые вопросы? Мне бы кто сказал, откуда я знаю.

Не дождавшись ответа, Хильда вернулась к лежаку.

— Вот скажи мне, как связаны незаметность и «земная волна»?

— Земная волна?

— Да, ты же сам выкрикнул там… — она уставилась на меня, — Погоди, ты не знал его до этого? Это все дар?

Я застенчиво пригладил растрепанные волосы и покачал головой.

— Я даже не помню, что я там крикнул.

— Но как они связаны? Нет, я не понимаю, — Хильда растерянно схватилась за голову и простонала, — Да что ж ты за первуха такой, Марк?

— Что не так-то?

— Это магия второй меры, — сказала Хильда, — Ты поэтому и свалился в обморок. Ладно, хоть жив остался.

— А «каменное жало»? Разве это не магия?

— Там сила тела, усиленная энергией стихии. Ты же копьем пробиваешь врага, а не магией. А тут… Ты дом расколол, Марк.

— Я починю, госпожа, — растерянно ответил я.

Хильда захохотала. Да так истерично, что слезы выступили из глаз. Я улыбнулся, понимая, что бедная Волчица за сегодня уже несколько раз пересмотрела взгляды на мир. Столько шоков за один день не каждая психика выдержит.

— Починит он, — посерьезнев, сказала она, — К тебе же подходил Фолки?

— Да, — ответил я, — Но он ничего не рассказывал мне про секретную технику. Совсем.

— Это хорошо, — Хильда усмехнулась, — У тебя еще есть время до ночи, только ты не в ту степь пошел.

— Э-э-э…

— Слияние — это спокойствие. Представь себя частью окружающего мира.

— Пробовал.

— Да ты просто палкой махал, причем десятки раз один прием, пока не вышел на «волну». Твое бы упорство, да в другое русло.

Тут вошла Рябжа с новым бокалом. Хильда взяла его и сама влила в меня какой-то терпкий сладковатый напиток, схватил за подбородок. Что-то у нее вошло в привычку меня трогать.

Голова перестала гудеть и прояснилась, будто случилось невозможное — я выспался и встал ровно в ту секунду, когда заряд бодрости максимален.