Ли Бардуго - Шестерка воронов

Джеспер беспокоился о девушке, но мысли о ней вызывали у него чувство вины. Когда они поднялись на шхуну и Кювей объяснил, как действует парем, тоненький голосок в его голове сказал, что он тоже должен был предложить принять порошок. Хоть он и был неопытным фабрикатором, возможно, он бы смог помочь Нине очистить организм от парема и освободить ее. Но это был голос героя, а Джеспер давно понял, что у него нет никаких задатков героя. Черт возьми, герой бы вызвался принять парем, еще когда они противостояли фьерданцам в гавани!

Когда на горизонте появилась Керчия, земенец почувствовал странную смесь облегчения и тревоги. Скоро их жизнь изменится таким образом, который до сих пор казался ему нереальным.

Когда они сбросили якорь и наступила ночь, Джеспер спросил, нельзя ли ему поплыть с Казом и Ротти к Пятой гавани. Они в нем не нуждались, но ему отчаянно хотелось отвлечься.

Кеттердам встретил их привычным столпотворением – с кораблей у доков выгружали товары; туристы, солдаты в увольнении выходили на берег и нескончаемым потоком, смеясь и перекрикиваясь, направлялись в Бочку.

– Выглядит точно так же, как в день нашего отплытия, – сказал Джеспер.

Каз поднял бровь. Он снова надел свой гладкий черно-серый костюм и безупречный галстук.

– А чего ты ждал?

– Даже не знаю, – признал парень.

Но он чувствовал, что изменился, несмотря на привычную тяжесть револьверов с перламутровыми рукоятками на бедрах и ружья за спиной. Он не мог забыть ту проливную, кричащую во дворе дрюскелей, с черными точками на лице. Джеспер посмотрел вниз, на свои руки. Хотел ли он быть фабрикатором? Жить, как один из них? Он не мог изменить свою сущность, но хотел ли он развивать свою силу или продолжать скрывать ее?

Каз оставил Ротти с Джеспером в доке, а сам отправился на поиски посыльного, чтобы передать сообщение Ван Эку. Джеспер хотел пойти с ним, но Бреккер приказал остаться. Сильно раздосадованный этим, парень воспользовался возможностью размять ноги и почувствовал на себе взгляд Ротти. Что-то ему подсказывало, что это Каз попросил того не спускать глаз со стрелка. Он что, думал, что Джеспер рванет прямиком в ближайший игорный дом?

Парень поднял взгляд к затянувшемуся облаками небу. Чего уж тут скрывать? Его же действительно посещала такая соблазнительная мысль. Руки аж чесались, так хотелось взяться за карты. Может, ему действительно стоит уехать из Кеттердама. Как только он получит деньги и выплатит долги, он сможет податься в любое место мира. Даже в Равку. Оставалось надеяться, что Нина поправится, и, когда она придет в себя, Джеспер сядет с ней, поговорит и обсудит этот вариант. Необязательно уезжать прямо сейчас, но он же должен когда-нибудь побывать там, верно?

Через полчаса Каз вернулся с новостью, подтверждающей, что представители Торгового совета встретятся с ними на Вельгелюке на рассвете следующего дня.

– Посмотри на это, – сказал Каз, протягивая бумажку Джесперу. После описания всех деталей встречи было добавлено: « Поздравляем. Страна вам благодарна ».

Слова вызвали странное чувство в груди Джеспера, но он рассмеялся:

– Всегда пожалуйста, пока страна выплачивает мне наличкой. Совет знает, что ученый мертв?

– Я сообщил об этом в письме Ван Эку. Сказал, что Бо Юл-Баюр мертв, но его сын выжил и работал над воссозданием юрды-парема для фьерданцев.

– И он не торговался?

– По крайней мере, не в записке. Он выказал «глубокую обеспокоенность», но ни словом не обмолвился о сумме. Мы выполнили свою работу. Посмотрим, попытается ли он сбить цену в Вельгелюке.

Когда они поплыли обратно к «Феролинду», Джеспер спросил:

– Уайлен пойдет с нами на встречу с Ван Эком?

– Нет, – ответил Каз, барабаня пальцами по голове ворона на трости. – С нами будет Матиас, поэтому кто-то должен приглядывать за Ниной. Кроме того, если нам понадобится Уайлен, чтобы скрутить руки папочке, лучше не показывать свой козырь слишком рано.

Вполне логично. К тому же, какие бы разногласия ни существовали между Уайленом и его отцом, Джеспер сомневался, что тот захотел бы обсуждать их перед Отбросами и Матиасом.

Стрелок провел беспокойную ночь, ворочаясь в гамаке, и проснулся, когда уже наступил душный серый рассвет. Ветра не было, а море выглядело плоским и стеклянным, как в стоячем пруду.

– Упрямое небо, – проворчала Инеж. Прищурившись, она поглядывала в сторону Вельгелюка. Ее правда. На горизонте не было ни облачка, но воздух казался густым от влаги, будто буря просто отказывалась собираться.