Василий Криптонов: Гамбит

Ган упорно смотрел в стол. Мне даже на мгновение жалко его стало. Хотя чего жалеть-то? Может, рявкнуть как следует, приказать принять упор лёжа и отжиматься до самого рассвета? Хотя он, кажется, сдохнет задолго до рассвета. Может, даже до того, как начнёт отжиматься.

— Можете не торопиться. — Я подпустил в голос максимум доброжелательности, всё, на что был физически способен. — Я понимаю, это было давно, детали могли вылететь из головы. Мне нужно просто дать нашим сотрудникам хоть какую-то внятную историю.

Это уже был предел. Стратегия быстро себя исчерпала. Продолжи я в том же духе, и даже конченый лох сообразит, что я вешаю ему на уши лапшу. Если бы всё было просто, директор уже бы раскололся, но всё было куда сложнее.

Директор боялся. Этот садист буквально трясся от ужаса — и боялся он не меня, и даже не клана Чжоу. Я ведь только что заверил его, что и мне и клану будто бы плевать на эту историю. Нет, господин бывший директор Ган боялся Кианга. И теперь, когда я это понял, нужно было срочно менять стратегию во второй раз.

— Хорошо. — Я неспешно расстегнул пуговицы на манжетах рубашки и начал закатывать рукава. — Мы можем поговорить и по-другому.

Директор в ужасе смотрел на мои руки. Уж он-то знал, на что они способны. И наверняка догадывался, что тогда, во время моего триумфального возвращения в Цюань, я выдал ему далеко не всё.

— С Киангом, по сути, покончено, — сказал я, разминая пальцы. — Остались мелочи. Но мелочи — это и есть самое долгое, трудное и нудное. Такие мелочи, как ты. — Я повысил голос, и директор вздрогнул. Хорошо, очень хорошо, пусть лучше боится меня, чем Кианга. — Будь моя воля, я бы связал тебя и положил под асфальтоукладывающий каток, — ласково продолжил я, — а сам сел бы напротив с бутылкой пива и слушал твои вопли. Впрочем, если я здесь и сейчас ничего от тебя не услышу — мне пойдут навстречу. Ты — никому не нужный кусок дерьма, Ган Бингвен. Ты не нужен ни нам, ни Киангу, которому сейчас уже вообще мало что нужно. Покойники — народ неприхотливый, знаешь ли. Твоя жизнь ничего не стоит. — Я встал, с грохотом отодвинув стул от стола. — Либо рассказываешь, как ты познакомился с этим сукиным сыном, либо… — Я усмехнулся. — Ну, фантазия у меня богатая. И ты наверняка помнишь — у меня есть, за что с тобой поквитаться.

Я постарался, чтобы Ган понял: теперь я хочу, чтобы он молчал, мечтаю об этом. У меня руки чешутся — начать его избивать. И заговорить — для него единственный способ выжить и не стать инвалидом. Грех упускать такую возможность.

— С Киангом — покончено? — Ган набрался смелости посмотреть мне в глаза. — Но как?

— Как? — улыбнулся я. — Правда хочешь знать? Ну, я тебе уже вот-вот покажу, как делается «покончено». Ни одна мразь не посмеет вставлять палки в колёса клану Чжоу. Это всегда будет заканчиваться одинаково!

Тут я вспомнил, что господин Ган ещё даже не в курсе моей избранности. А ведь и это тоже может послужить общему делу.

Я взмахнул рукой. Мне был виден бледно-жёлтый луч, директору — нет. Зато стол, от удара Длинной Руки развалившийся на две части, произвёл нужное впечатление. Ган вскрикнул, вскочил со стула, чуть не упал. Папка соскользнула на пол, открылась. Из неё вылетел листок с зелёным крокодилом.

— Я скажу, я скажу! — залепетал директор, закрыв голову руками.

Я слышал, как в кармане моего пиджака яростно вибрирует телефон, но решил, что это может подождать.

— Внимательно слушаю, — процедил я сквозь зубы. — Как и когда ты встретился с Киангом, червяк?

Телефон перестал вибрировать. Ган вдохнул, выдохнул, снова вдохнул. Я терпеливо ждал.

— В 4727-м году, — пролепетал он. — Кианг… он пришёл ко мне домой. Я не знал, кто это, он…

Щёлкнул замок, и в дверь просунулся Вейшенг. Только этого не хватало!

— Лей. На пару слов.

— Подождать нельзя? — огрызнулся я.

— Если бы было можно, я бы не зашёл. Это касается… твоей работы.

Работа у меня была лишь одна. И если меня срочно дёргают ради неё… Чёрт, значит, я должен срываться хоть с допроса, хоть с мисс Вселенная.

— Запомни свою мысль, — посоветовал я директору и быстрым шагом прошёл к двери, по пути сдёрнув со стула свой пиджак и подобрав папку Вейшенга. — Не потеряй её до моего возвращения.

Чёрт бы побрал эту «работу»! Все старания насмарку. Когда я вернусь — судя по всему, не раньше, чем через час или два, — директор успеет подумать. А думать ему сейчас нельзя. И поручить довести допрос до конца — тоже некому. Не Вейшенга же просить об одолжении.