Пол Прюсс: Разрушающее напряжение

— Черт побери! — Пилот недоверчиво наблюдал за происходящим, не утруждая себя тратой патронов на бронированную машину. —Кто, черт возьми, сидит в этой штуке?

— Так она и есть, — сказала медсестра.

— Кто она такая, черт возьми?

— Та, которую мы здесь прятали. Та самая, которую необходимо было доставить к директору.

Пилот смотрела вслед вертолету, пока тот не скрылся в ущелье за шоссе и больше не появился.

Она выругалась и отвернулась.

У Спарты не было четкого представления о том, что она делает. Неровная мерзлая земля проносилась в метре или двух под полозьями, низкие глинистые и гравийные стены ущелья покачивались слишком близко к вращающимся кончикам лопастей, когда она играла с штурвалом и педалями. Она зацепила полозом гравий: машина накренилась, отказалась переворачиваться и полетела дальше.

Движущаяся карта местности была показана в пространстве перед Спартой, голографически наложенная на реальность, которую она видела через ветровое стекло. Она летела вверх по склону. Пути магнитопланов, которые она пересекла, прежде чем войти в ущелье, теперь снова появились перед ней — стальная эстакада, перекинутая через ущелье.

Она пролетела под эстакадой. На долю секунды эхом отозвался вой двигателей, а один из винтов резко и четко зазвенел, ударившись о стальной пилон.

Ущелье сужалось, а его стены становились все выше.

Она летела, управляя машиной вручную, и с каждой секундой пребывания в воздухе, чувствовала себя все увереннее. Она размышляла о своей способности управлять сложным механизмом, который никогда раньше не видела — зная, для чего он был нужен, не думая об этом, зная его логику, зная конкретную компоновку его органов управления и приборов, возможности его бортового компьютера.

Она рассудила, что уже практиковалась в этом, и что есть какая-то веская причина для провала в ее памяти.

Она также рассудила, что у нее есть причина бояться оранжевого человека, от которого бежит.

Она, вдруг подумала, что, возможно, часть ее жизни была сознательно кем-то отнята. И что именно из-за этого она оказалась в опасности, и что оранжевый человек имеет какое-то отношение к ее пропавшим годам и к ее нынешней опасности.

Она рассуждала — потому что помнила весь день (почему это само по себе казалось странным?) с того самого момента, как она проснулась с настойчивым желанием почистить зубы, и накопившиеся аномалии этого дня нельзя было игнорировать. И Спарта — не ее настоящее имя, зачем и кто ее так назвал?

— Снарк, это Л. Н. 30851005, ты меня признаешь?

После недолгой паузы вертолет ответил: «Я поступаю под ваше командование».

— Курс на Запад, минимальная высота и максимальная скорость. Включить автопилот.

— Автопилот включен.

По обеим сторонам вырисовывались и мелькали стены из красного Юрского песчаника. Русло ручья из обвалившихся гранитных валунов поднималось неровными ступенями вверх по быстро поднимающемуся ущелью — сухое сейчас, только пятна снега кое-где, оно было прерывистым потоком во время осенних штормов. Корабль то задевал голые розовые ветви спутанных ив в русле ручья, то летел почти прямо вверх по склону горы, уворачиваясь от выступов базальтовых утесов, пока внезапно ущелье не стало неглубоким оврагом. — Снежное горное плато, осиновые рощи, лес.

Спарта отрегулировала масштаб проекции местности, развернутой перед ней, изучая изображение, пока не нашла нужное:

— Снарк, цель — на сорок градусов севернее, сто пять градусов, сорок минут, двадцать секунд западнее.

— Сорок на север, сто пять, сорок, двадцать на запад подтверждаю.

Вертолет внезапно замедлил ход и замешкался на опушке осинового леса, его морда дрожала, как будто он вынюхивал след.

Через мгновение корабль понесся над открытой снежной равниной в сторону дальних, блестевших на солнце, высоких вершин.

— У нас есть визуальный контакт.

На экране монитора в подвальном помещении, расположенном в полутора тысячах миль к востоку, небольшая группа мужчин и женщин наблюдала за вертолетом, летящим над землей, его четкое изображение с большим увеличением передавалось со спутника в четырехстах милях над ними.

— Почему она не использует режим уклонения?

— Может быть, она не знает, как.

— Но откуда она знает, как управлять этим?!

Говоривший был мужчиной лет пятидесяти с серебристо-седыми волосами, «ежиком», в темно-сером шерстяном костюме и сером шелковом галстуке без рисунка поверх светло-серой хлопчатобумажной рубашки; это был деловой костюм, но с таким же успехом он мог бы носить военную форму.