Все ясно. Стало быть, не так давно и перебрался. Лет ему немного, пожалуй, они с Диной ровесники. Вот и осталась по гонору Одесса, по воспитанию Жмеринка, а по реальному мировосприятию и вовсе не пойми себе кто. Впрочем, не ее это дело.
– Хорошо, когда будет машина?
– Я вызову. Думаю, в течение пары часов…
– Что-о?
Начальственный рык вышел неплохим, но на парнишку впечатления не произвел. Видать, расслабился он тут. Более того, он еще и ответить осмелился, да так, что у привыкшей к определенному стилю работы израильских спецслужб Дины глаза на лоб полезли.
– А ша ви хотите? Здесь вам не родина, а фронтир. Я и так замотался. И какая благодарность? Да никакой.
– И чем же вы так перенапряглись? – яду в голосе Дины хватило бы на десятерых, но Алекса смутить было сложно. Одесская наследственность, они там все наглые.
– Всем и сразу, красавица. Ой, таки еще мне неизвестно сколько заниматься тем, что делать всем хорошо за чужой счет. Уж поверьте, как говорила моя бабушка…
Что уж там выдумывала старушка, Дина так и не узнала. Зато вдруг проснулась язвительность в напарнике. Причем на этот раз он отказался от своей обычной, простонародно-грубоватой манеры и заход сделал издалека.
– Не переживайте, майор, – звание упомянуто было явно с умыслом, дабы прокачать ситуацию. И, судя по тому, как дернулся Алекс, для него достаточно высокий ранг гостьи оказался неприятным сюрпризом. Как-никак, майор разведки может и карьеру попортить, если ему что-то не понравится. – Зато мы теперь точно знаем, что наш новый друг не работает на русских.
– Почему же? – вопрос был задан частично для того, чтобы подыграть товарищу, а частично из любопытства. Дине самой вдруг стали интересны прихотливые изгибы мыслей поляка.
– Ну, так все ведь ясно. Русские – они ведь большевики. Даже когда не совсем русские и совсем не коммунисты – все равно большевики, – шутовски развел руками Полански. При его росте это получилось очень впечатляюще, и неудачно (а может, наоборот, весьма удачно) стоявшему Алексу пришлось отпрыгнуть, чтобы невзначай не получить по морде от богатырского размаха. – А как известно, из всех религий большевики больше всего не любили иудаизм.
– С чего ты взял?
– Сама посуди: субботник явно же придумали назло иудеям. Мало того, что в этот день нужно работать, так ещё и бесплатно. Я это к тому, что сейчас не суббота, а еще очень даже среда, но этот поц работать уже не хочет, – и, повернувшись к Алексу, рявкнул: – За машиной метнулся, живо! И если через пять минут не будет транспорта… Нормального транспорта, а не телеги с колесами, я тебя законопачу полевые сортиры пересчитывать. Бегом!
Подействовало. То ли внушающий уважение тон, то ли тот факт, что Полански залепил-таки ему в ухо. Не сильно, а так, чтоб проникся. Гоц исчез так быстро, словно к его ягодицам прикрепили по ракете. К каждой булке. Дина задумчиво поглядела ему вслед и спросила:
– Слушай, а где ты так гонять их всех научился?
– В армии. Еще в той, польской.
– Это когда на аэродроме гайки крутил?
– Ну…
– В каком ты звании хоть был? А то, кладезь талантов, сдается мне, что совсем даже не рядовым.
Полански едва заметно поморщился. Так, словно ему наступили на больную мозоль. Вздохнул:
– Капитан. Вернее, дали капитана, когда в отставку выперли.
– А…
– За что? Набил морду сыну одной крупной шишки. Папаша, когда я его вместо извинений послал далеко и надолго, позвонил на самый верх. В общем, те, кто со мной служил, знали, что я прав, но сделать ничего не могли. Только подсластить пилюлю – дать возможность уйти самому и с присвоением следующего чина.
Увы, дальнейшему содержательному разговору о бурной молодости напарника помешало возвращение Гоца, который, впечатленный командным рыком, задачу выполнил и даже перевыполнил. Машину, во всяком случае, раздобыл. Китайскую, правда, но зато большую и, главное, на ходу. Во всяком случае, до места базирования она их довезла без каких-либо проблем. И предоставленный коттедж оказался вполне приемлемого вида и содержания, так что и разместились, и пришли в себя после долгой и нудной дороги.
Их куратор появился вечером. Был он, в отличие от своего коллеги (и шефа, но об этом Дине теоретически знать было не положено), оставшегося в Израиле, счастливым обладателем внешности разведчика-профессионала. Мимо такого на улице пройдешь – и не вспомнишь, что вообще человек был. Кругом усредненный экземпляр. Единственное, что выбивалось из образа – глаза, очень уж внимательно они смотрели. Хотя, наверное, это именно здесь и сейчас, когда он не маскировал свой интерес.
Читать дальше