Николай Бесфамильный - Анархист (СИ)

- Слышали об Изумрудном городе? - спросил Жека.

- Мы в город Изумрудный, идём дорогой трудной, - пропел Леший, вспоминая разговор на станции. - Конечно знаем. Элли с Тотошкой там.

- А хочешь увидеть, что там?

- Зах? В каждой загадке есть доля загадки, как говорил один не особо умный человек.

- Я хочу. - пыхтя, проговорил Серый, - Вот прорвусь к МГУ, пролью свет на секрет, тогда... тогда все увидят, чего стою.

Он сел. Леший продолжил качать вверх-вниз рычаг.

- Прорвешься, и что дальше будет? Разорвут тебя лазерами... или чем похлеще, - говорил Жека, - Легенду вот слышал. Перед концом, один из генералов, что не успел сбежать, залез в танк и потребовал, чтобы открывали ворота, впустить его родимого, в Университет, иначе он выстрелом все расхреначит. Прошёл час, а ответа не было, ну он тогда и хера...

Внезапно, дрезину подбросило так, что несколько аптечек едва не вылетели из ящика. Амбал все же удержал крышку. Леший отпустил рычаг и сел. Дрезина медленно начала тормозить.

- Ребята, че-то не то, ребята... Блевать хочу. - проговорил бугай.

Леший чувствовал себя плохо. То ли скачок подействовал на него так, то ли... Голова начала кружиться. Он протер глаза. Серый беспричинно смеялся, Жека плакал, а бугай, опираясь за ящик, зашёл за дрезину и упал.

«Попали мы...» - подумал Леший и потерял сознание.

***

Был летний день. Девятнадцатилетний подросток лежал на кровати и читал новости из газеты. Вчера он пришёл домой битый - фингал под глазом уже разросся, затылок отзывался тупой болью. Отложив газету, он пошёл на кухню.

Мать, достающая мокрое бельё из стиральной машинки совершенно не обратила внимания на приход сына. Тот взял из морозилки заранее приготовленный пакет со льдом и приложил к затылку. Он почувствовал на секунду, как отступает боль куда-то дальше, в ноги, пятки...

- Откуда у меня это пятно, на затылке? - неожиданно для себя, спросил он у матери, наполовину свесившейся за окно. Бельё блаженно покачивалось от ветра на бечёвке. Мать обернулась в сторону сына и продолжила вешать стиранные вещи. Сын, привыкший к подобному игнорированию, хотел было идти в комнату, но вдруг, мать заговорила.

- Потому что ты родился с асфиксией. Ты, - продолжала она, - был весь синий, еле выжил. Ты испугался жизни.

Боль вернулась в затылок. Подросток обернулся, но не увидел на кухне никого. Вскоре, стены и предметы стали прозрачны.

- Что это? - спросил он у кого-то. Где-то глубоко, словно в душе, звучал голос матери.

- Почему ты не просыпаешься? Почему?

***

Леший очнулся и потер слипшиеся веки. Казалось, что он проспал не меньше суток на дрезине. Спина онемела, как и ноги. Он оглянулся. Амбала видно не было, а два караванщика лежали без каких-либо движений. Леший притронулся к лбу одного из них и почувствовал холод. Мурашки пробежали по его спине.

- Лампа... - проговорил Леший, - Она, ведь, ещё не погасла... Они не могли так быстро...

Ум требовал разъяснений, а сознание чувствовало неимоверную опасность за жизнь. Леший не стал проверять у караванщиков пульс, это осложнило бы задачу. Бугая нигде не было, даже его тело не лежало на рельсах. Анархист хотел сплюнуть, но пересохшее горло предательски запершило. Откашлявшись, он все же встал и дернул рычаг вниз. Дрезина немного поддалась вперёд и остановилась. Опустил и поднял вновь. Леший думал о караванщиках, он даже не знал их имени. На лбу выступила испарина. Когда руки заныли тупой болью и усталостью, Леший вспомнил слова знакомой песни и запел:

Тёмный, мрачный коридор,

Я на цыпочках, как вор,

Пробираюсь, чуть дыша,

Чтобы не спугнуть

Тех, кто спит уже давно,

Тех, кому не все равно,

В чью я комнату тайком

Желаю заглянуть...

С каждым словом дрезина разгонялась, с каждым предложением анархист опускал и поднимал рычаг. Он не думал о конечной точке маршрута, он просто хотел избавиться от нахлынувшего ужаса. Один в тоннеле, один среди трупов... Перегон казался длинным, невыносимо тёмным. Старая песня помогала жить и гнать дрезину. Впереди замаячил блеклый огонёк. Или ему привиделось? Одной рукой держась за рычаг, другой ища гудок, прицепленный на раму, Леший нащупал предмет, по форме напоминающий резиновый мячик и сжал его.

Велосипедный гудок отозвался противным звуком. Впереди замаячили силуэты людей. Леший уже не мог управлять дрезиной, она стремительно неслась вперёд и любой, кто будет у неё на пути просто станет калекой. Послышались первые голоса. Леший вновь сжал гудок.