Вячеслав Седов - Две Цены

Истошный вопль прокатился по коридору в гостиную и сбежал вниз по каменным ступеням лестницы. Старый лис вскочил с кровати весь в холодном поту. Постепенно возвращалось ощущение реальности… Реальности знакомых стен и потолка над головой.

В зарешеченное окно проникал дневной свет.

Жгучая боль пронзила спину. На покрывале остались следы крови. Хлыст валялся под спущенными на пол ногами. Разряженный самострел лежал у подоконника. В двери засел болт.

Ключи! Где ключи?!

Долговязый осмотрелся — связка висела на спинке кровати. Он облегченно вздохнул. Голова была как в тумане. Он приложил руку к груди, успокаивая бешено колотившееся сердце. Подобные потрясения тяжело давались в его возрасте. Накинув куртку и шляпу, он пошел по коридору в гостиную, по дороге вынув глубоко засаженную меж досок странную металлическую пластину.

«Колокол» в камине был обезврежен.

Чертыхаясь, владелец мануфактуры прошел к конюшням. Там он окликнул своих подручных, но никто не отозвался. Вспомнив о трупе стража в ночном видении, он вывел лошадь, сел в седло и объехал мануфактуру кругом. Обнаружив только двоих убитых, долговязый заскрежетал зубами на третьего. Тот, очевидно, успел сбежать к реке. Злость клокотала в нем, подогреваемая ноющей от полученных ударов спиной. О! Он все сделает, но достанет хоть из-под земли того наглеца, что посетил его этой ночью!

Раздраженно ударив пятками в бока лошади, долговязый дал шпор, занес хлыст… В голове помутнело, все вокруг закружилось. Он сам не понял, как оказался в снегу, жадно глотая ртом воздух. Виски сдавило. Рука загребла немного снега вместе с грязью и сунула под рубаху на грудь. Тяжесть и жар перемешались там, под ребрами, с которых хотелось рвануть кожу и затолкать прямо туда, в нутро, этого холодного снега.

Душно и давит на грудь. Ещё снега, ещё! Рубаха уже насквозь мокрая. Нельзя же так глупо!

С неба снова посыпал снег, как и в прошлое утро, и снежинки, опускаясь на лоб и губы владельца мануфактуры, уже не таяли так быстро.

Истребитель неупокоенных вернулся в город лишь под утро. Дело было сделано. Он не ожидал, что все выйдет так легко. Видимо, гули были голодными и просто жадно бросались на него, чего ему, впрочем, и было нужно. Огромный меч лишь с виду казался тяжелым и неповоротливым. На самом деле, когда клинок демонстрировал подлинные возможности да ещё и в умелых руках, для чудищ, даже не обделенных разумом, было слишком поздно.

Выучка исстребителей, несмотря на немалый срок существования в горах, вдали от людей, по-прежнему оказывалась превосходной. Однако, и к сожалению самого молодого человека, и обитателей вот таких вот городков и деревень, полезное начинание еще век назад, теперь имело все меньше адептов, а ещё меньше готовых поддерживать финансово правителей. Война, как и предрекал наставник, объединяет только тогда, когда один в поле не воин. Стоило конфликту прекратиться, как снова каждый был сам за себя. Правда, старый учитель обещал адептам, что это продлиться недолго.

Молодой человек был благороден и честен, пусть даже в чем-то и наивен, но тем лучше оказывалось для жителей городка, которые вряд ли знали, что гуль — это осушенный вампиром человек. Допустим, если даже они это и знали, но вряд ли кто-то из прочих наемников сообщил старосте, что гули были свежие, то есть их выпили не так давно. Следовательно, где-то поблизости находилось гнездовье тех, кого ученые мужи именовали nosferatu .

Для крупного гнездовья количество гулей было явно недостаточным, ведь, как говаривал один опытный истребитель: «Эти твари, как помет летучих мышей, чем больше дерьма вокруг, тем многочисленнее братия, его произведшая». Не смотря на грубость изложения, здравое зерно в теории имелось, поэтому молодого человека не удивило, как нагло заезжие наемники вели свою бесхитростную игру. Получая деньги, они уничтожали следствие, но не причину, прекрасно понимая, что вскоре гули снова появятся и снова можно будет получить солидный куш, приложив совсем немного усилий и сноровки.

Однгако, после схватки в руинах лепрозория, истребитель неупокоенных по достоинству оценил незримого покамест противника — вампира. Тот явно прятался где-то поблизости и под шумок питался жителями городка, регулярно собирая свой кровавый урожай. Скорее всего, если судить по силе порожденной нежити, это был кто-то из низших вампиров, которого либо прогнали из семьи, либо война лишила его таковой. И вот теперь он укрылся в окрестностях, не торопясь, правда, образовать себе новую. По своему разумно, ведь, рано или поздно, дело дойдет до столицы, а у инквизиторов разговор был не длиннее, чем осиновый кол, который вгонят кровопийце в сердце.