Вячеслав Седов - Две Цены

Феникс оказался к тому времени уже немного известен в своих кругах и мог стать неплохой регалией в длинном списке жертв, которые были убиты с легкостью, которая тешила самолюбие темного эльфа. Намечался неплохой поединок, и… Кружка эля упала на пол, разбилась, а убийца медленно съехал по стене с засевшим в груди шабером полукровки. Стилет пробил кольчугу, едва эльф успел что-то сказать. Ошеломленный трактирщик зажал рот ладонью, чтобы не крикнуть, и во все глаза смотрел, как «ловец удачи» деловито обшаривал карманы убитого. Бросив в угли жаровни письмо с печатью Рэйтца, «ловец удачи» вернул шабер в ножны, предварительно вытерев кровь о воротник темного эльфа, и, прихватив Vlos’Velve, спокойно ушел, запахнувшись в плащ.

Дерзость и подлость этого убийства вызвала возмущение у бардов, и на голову полукровки посыпались насмешливые песни одна злее и ядовитее другой. Однако с тех пор многие предпочли не связываться с «ловцом удачи». Особенно учитывая то, что через некоторое время, самого Рэйтца нашли задушенным в собственном фамильном замке. При этом заказ архимага был выполнен и валялся у его ног. После этого насмешек в песнях разом поубавилось, как и бардов, желающих их сочинять.

Брови Карнажа нахмурились. Он вспомнил о заступничестве одной чародейки, Роксаны, отведшей от него месть магов за Рейтца. Она казалась ему прекрасной, как сама любовь. Спасла его жизнь в обмен на заказ убитого. И, когда он явился на балл… Безрассудство! Кто он и кто они?

Зубы полукровки сжались.

Тогда ему было сказано слишком многое из того, что мог не говорить ее острый язык. Он все выслушал. При всех. И при всех же поклялся, что брошенный под ноги кошелек когда-нибудь она протянет ему на коленях и будет умолять взять деньги. Потом, под общий смех и остроты, удалился. Хозяйка выкинула пса обратно в конуру, когда тот стал ей не нужен или захотел к себе больше внимания чем требовалось.

За окном зашумел листвой прилетевший из степей ветер. Он ворвался в хижину и обдал холодной волной лицо полукровки. Ничто не пройдет бесследно! За все придется заплатить. Рано или поздно. Сколько злачных мест было на Материке, но он, следуя цели, совался в самые опасные. Рискуя жизнью, добыл то, что хотел, и оставалось лишь руку протянуть. Он знал, что не отступит, и она еще пожалеет о своем поступке. Для полукровки вопрос состоял даже не в том, кто имел право на месть, а кто нет. Главный вопрос, по его мнению, многие старались усердно обходить: может ли кто-то себе эту самую месть позволить? Феникс мог. И очень хотел.

Воспоминания оставили Карнажа. Он забрался в гамак наемницы, и, пристроив меч под правую рукой, закрыл глаза, слушая завывание ветра в щелях и потрескивание веток по соседству с хижиной.

Столица Сильвании по большей своей части располагалась в долине. Вокруг города эльфы не возводили стен. Только форт из белого камня, возвышающийся на краю долины, обеспечивал безопасность тех, кто обитал в ней. На улицах, выложенных серым булыжником, кое-где произростали небольшие деревца с аккуратно подстриженными кронами различных форм. Невесомые, воздушные дома сильванийцев перемежались с почти игрушечными домиками карликов, которые не смогли в свое время отстоять честь называться гномами.

Поначалу люди, как раса возникшая позже остальных, все низкорослые народы величала гномами, не считая халфлингов, которые сразу отграничились от своих бородатых родичей и даже брились чисто, иногда оставляя завитые усы или аккуратную имперскую бородку. Взаимная неприязнь всех четырех низкорослых народов переросла со временем в неприязнь трех, когда дуэргары присоединились к гномам не только территориально, но и идейно. Потом уже двух. Карликов постигла та самая незавидная судьба, которая неизбежна в эпоху, где все решают сила и магия. Тем из них, кому удалось уцелеть, в наследство от предков достались лишь уже ничего не значащие неимоверно длинные имена, произведенные из имен дедов и прадедов, могилы которых теперь не отыскать.

Карликов всегда отличал неугасаемый оптимизм, и они принялись отстраивать свои миниатюрные жилища среди причудливых форм сильванийских строений, иногда устраивая их частью на деревьях покрупнее, или, вернее того, что осталось от могучих стволов, когда долина в конце эпохи Сокрушения Идолов походила больше на лесоповал.

Карнаж встретил утро по прибытии в столицу с обозом убийц драконов слишком рано, проспав после ночных посиделок весь следующий день, и бесцельно бродил по улицам эльфийской столицы, жуя по дороге пироги. Они с пылу с жару продавались всем желающим, едва покидали противни пекарен. Низкорослые обитатели Ротвальда слыли очень трудолюбивыми и брались за любую работу: портные, пекари, сапожники, даже бондари и шорники. Везде к возвышающимся эльфийским домам лепились их небольшие изящные лавчонки. Из труб с самого утра валил дым. Всюду кипела работа, и под ногами у полукровки, которому карлики доходили едва ли до середины бедра, ощущалась возня, особенно на оживленных улицах. Отчего «ловец удачи» походил на журавля-вегетарианца, шествующего по болоту, полному лягушек.