Андрэ Нортон - Планета повелителя зверей

— Слайсер! — выдохнул Сторм. Еще одно доказательство в копилку: вчерашняя догадка подтверждалась на глазах.

Он взглянул на свое оружие и поморщился: лук против станнера еще куда ни шло, а вот против слайсера… Тут, конечно, без шансов.

Норби встал, осмотрелся, подобрал палку и аккуратно приподнял растерзанную голову ящера, чтобы взглянуть на нижнюю челюсть. Внезапно изо рта йориса хлынула фонтаном зеленоватая жидкость. Горгол взвизгнул, как испуганная Хинг, судорожно отбросил палку и жестами изобразил:

— Смертельный яд, брачный сезон!

Значит, наткнуться сейчас на гигантскую рептилию, омерзительную и агрессивную, было вдвойне опасно: в брачный сезон самцы йорисов вырабатывали сильнодействующий яд, чтобы с успехом разить соперников. Зачастую укус ящера был губителен для чужеземцев: теперь придется сразу убивать йорисов, не дожидаясь нападения.

Оторвавшись от кровавого зрелища, Сторм направился к краю небольшого плато, чтобы осмотреть окрестности. Открывшийся вид поразил его (правда, после руин в долине следовало ожидать чего-то подобного): скалы ступенями уходили вниз, напоминая террасы, утопающие в буйной растительности. К югу спускалась дорога, местами очищенная от зелени, — наверное, по ней-то грабители и перегоняли скот: через узкий перевал, который они с Горголом отыскали, не прошло бы ни одно стадо.

Землянин достал бинокль и внимательно разглядывал долину. В глаза сразу бросилось многочисленное стадо фравнов: он без труда узнал этих животных по забавной подпрыгивающей походке, из-за которой они выглядели крайне нелепо, особенно в сочетании с пышными гривами, горделиво посаженными головами, украшенными изогнутыми рогами, и практически лысыми, кургузыми задами, покрытыми лишь короткой жесткой шерстью.

Фравны паслись совершенно одни. Ни лошадей, ни уж тем более наездников видно не было. Возможно, крутые склоны долины не давали стаду разбредаться и в пастухах нужды не было. Правда, на взгляд Хостина, в самый разгар брачного сезона йорисов следовало бы позаботиться об охране.

Долина была гораздо шире предыдущей, и только увеличительные стекла позволяли разглядеть дальние скалы, также превращенные в террасы. Низина заросла густой высокой травой; похоже, разрушительное наводнение не затронуло эту землю.

Больше ничего интересного или подозрительного Сторм не заметил. Наверное, здесь просто прятали угнанные стада. Если бы не страшная рана йориса…

Горгол взял землянина за локоть; тот послушно перевел бинокль на дно долины. Фравны больше не щипали травку: быки кольцом окружили самок и молодняк, неловко сгоняя их в сторону, и встали, выставив рога и в тревоге мотая головами; стадо готовилось обороняться.

Всадники! Трое, верхом на небольших выносливых лошадях темной масти, не похожих на скакунов Ларкина, вероятно туземных. Не норби, но и не поселенцы — одежда отличалась: вместо привычных кожаных штанов и голубой рубахи Сторм разглядел нечто черное.

Он опустился на одно колено, навел резкость и с первого взгляда узнал темную форму с серым отливом, которая вечно казалась покрытой пылью. Страшные подозрения подтвердились. Краденые фравны, нелегальная торговля, а теперь вот еще и вражеские мундиры, — последний кусочек мозаики встал на место. Неудивительно, что ксики вырезали исследовательскую группу и попытались замаскировать преступление под учиненную туземцами расправу. Свалили все на норби… Ничего не скажешь, удобное прикрытие!

— Са-а-а! — Горгол научился повторять лишь один-единственный звук — шипение, которым Хостин созывал команду, — и сейчас настойчиво пытался привлечь внимание землянина, тыча пальцем на север.

Фравны стояли, сбившись в кучу и ни на секунду не ослабляя бдительности. Но туземца привлекло не поведение животных (в целом обычное для копытных в моменты опасности), а нечто иное: по-видимому, во время бури к краю последней террасы намело небольшую насыпь; за ней петляла узенькая дорожка. А на самой вершине насыпи, практически сливаясь с красно-оранжевой землей, распластался еще один наблюдатель. Через окуляры бинокля Сторм без труда различил высокую стройную фигуру норби; со дна долины его было не видно. Однако рога аборигена, загибающиеся над лысой макушкой, выглядели как-то странно: у остальных туземцев они были цвета слоновой кости, а эти — покрыты сине-зеленой краской.

В ожидании объяснений повелитель зверей оглянулся на Горгола. Юный норби растянулся на выступе скалы, с которого открывался прекрасный обзор, и, опершись на поврежденную руку, внимательно разглядывал незнакомца; лишь кошачьи глаза сверкали на непроницаемом лице. Вдруг он оскалил зубы в невеселой ухмылке (так норби выражали злость или возбуждение от предстоящей стычки), а здоровой рукой просигнализировал Сторму: