Андрэ Нортон - Планета повелителя зверей

Размышляя обо всем этом, Тани машинально пыталась поймать ментальное излучение Сторма. И неожиданно поняла, что он направляется к ней. Девушка вылезла из кровати, набросила одежду. Когда Хостин постучался, она уже расчесывала свои длинные черные волосы.

— Входи, Сторм!

Он вошел, взглянул на нее, и его взгляд потеплел. Койоты бросились здороваться с ним, Сторм улыбнулся, и Тани улыбнулась ему в ответ.

— Ты им нравишься.

— Взаимно.

Разговаривая, девушка проворно заплетала косу. Покончив с этим, она обернулась к Сторму:

— Пошли, пока я снова не струсила.

Сторм легонько погладил ее по руке:

— Ты не струсишь. Я попросил Кейди оставить щелкунов в надежном портативном контейнере. Там никого не будет, кроме нас. Если мы с тобой сможем услышать их вблизи, Брэд поможет нам провести дальнейшие эксперименты. Надо выяснить, на каком расстоянии мы можем их услышать и удастся ли нам определить направление. Дюмарой и остальные прилетят сюда, когда мы будем готовы продемонстрировать им что-нибудь существенное. Отец говорит, они все еще кипели, когда улетали отсюда: им не терпится вцепиться в глотку ксикам.

Тани рассмеялась:

— Мистер Дюмарой мне понравился!

Сторм посмотрел на нее с удивлением:

— Понравился? Чем? Нет, конечно, он неплохой человек и был отличным солдатом. Но при этом он криклив и опрометчив, к тому же на дух не переносит туземцев.

— Почему?

Хостин фыркнул:

— Когда он был ребенком, в их семье случилось несчастье. Его отец заболел, и матери пришлось самой объезжать стада. Она упала с лошади и сильно разбилась. Ее подобрали норби, они лечили ее, но она навсегда осталась калекой. Отец Дюмароя винил в этом норби. Говорил, что они позволили лечить ее громовому барабанщику, тогда как надо было сразу привезти ее к людям и обратиться к нормальному врачу. Риг тогда был совсем ребенком и запомнил одно: его мать уехала из дома живой и здоровой, а неделю спустя вернулась инвалидом, и отец сказал, что в этом виноваты туземцы. Мать Рига так и не оправилась. Она была беременна, но после падения у нее случился выкидыш, и Риг остался единственным ребенком. Имей в виду, сам я этому свидетелем не был. Все это рассказал мне Брэд как-то раз, когда я больше обычного злился на Дюмароя и его упрямство.

Брэд сказал, что Риг обожал свою мать. Сама она норби ни в чем не винила, однако Риг поверил на слово отцу. Правда, не так давно у него появился повод задуматься. Он поверил тому, кому верить не стоило, и действовал очертя голову. Некоторое время спустя он опять поднял крик, что туземцы замышляют недоброе, а оказалось, во всем был виноват тот самый человек. С тех пор Риг уже не торопится объявлять во всеуслышание, что во всем виноваты туземцы. Однако он их по-прежнему недолюбливает — и, боюсь, так будет всегда. Он не нанимает их на работу пастухами, как все остальные. Так почему он тебе понравился?

Тани слушала Сторма и представляла себе, как все это было. Маленький мальчик, который очень любил свою маму. Женщина, которая покалечилась и попала к норби. Норби, которые сделали все, что было в их силах. Отец, который в глубине души чувствовал себя виноватым: не заболей он, его жене не пришлось бы делать мужскую работу… Ничего удивительного, что он винил во всем норби, желая свалить вину на кого-то другого. И сын унаследовал от отца чувство вины…

Тани взглянула на Сторма — они уже подходили к лаборатории.

— Знаешь, он чем-то похож на тебя.

Сторм разинул от удивления рот и не нашелся с ответом. Что общего между ним и крикливым фермером с Пиков? Прикинув так и этак, он недоумевающе пожал плечами. Нет, он определенно не понимал, как Тани могла ляпнуть такое.

Девушка улыбнулась, — похоже, ей все-таки удалось вывести его из равновесия! Она сделала последний шаг и очутилась перед контейнером с щелкунами.

Тани содрогнулась. Щелкуны тоже возбудились и забегали по контейнеру. Хостин снял его с полки и поставил на середину лабораторного стола. Потом бережно сжал руку Тани — ту, на которой не было синяков.

— Давай попытаемся установить связь.

Они без труда связались друг с другом — и Тани мысленно потянулась к щелкунам. Контакт с ними был подобен удару. Голод! Боль-наслаждение. Память о металлическом солоноватом вкусе крови. Голод! Тани отшатнулась, бессознательно ставя ментальный блок. Сторму показалось, что в мозгу ее с грохотом захлопнулась дверь. Чуть погодя она вновь приоткрылась…

Хостин кашлянул: