Алекс Орлов - Один в поле воин [СИ litres]

– Вы понимаете меня? Я прибыл сюда недавно. Я хотел бы поговорить с вашим руководством.

На остриях «гарпунов» заиграли голубые искорки, револьверный блок фасеточных линз сделал пол-оборота, и четырёхногое существо замерло, не издав ни единого звука в ответ на слова Головина.

Тому такое развитие событий показалось пугающим, и не успел он произнести ещё какую-то глупую фразу, как вдруг что-то вцепилось в его ботинок и рвануло с такой силой, что перед ним схлопнулось пространство, слегка поцарапав Головину ухо.

Бум, бум, бум, бум… – звякнуло металлом по камню, но уже где-то за стеной. Головин открыл глаза и обнаружил, что лежит на животе, прижимая к себе какое-то количество пакетов и мешочков, которые успел загрести руками, перемещаясь сквозь стену.

– Что там у тебя? – услышал он голос и, резко перевернувшись на спину, увидел стоявшего над ним бородатого человека в полосатой пижаме.

– О, наконец-то, люди! – воскликнул Головин, вскакивая на ноги, схватив бородача за руку, стал её лихорадочно трясти. – Наконец-то, я встретил вас, сэр! Какая радость! Я думал, здесь вообще никого нет!..

– Я тоже рад, приятель, но ты лучше скажи – что там у тебя в пакетиках? Вон в том, голубеньком? Уж не пищевая ли целлюлоза от «Гринвуд био» градации ноль-пять?

– Да, похоже, что так, – несколько озадаченно произнёс Головин и, заметив, как загорелись глаза его нового знакомого, схватил с пола упаковку и протянул ему.

– Возьмите, там в нише ещё осталось!

– Спасибо, – сказал бородач и, едва сдерживая нетерпение, вскрыл упаковку, забросил в рот несколько гранул и, прикрыв глаза, стал медленно разжёвывать.

– Там ещё есть… – повторил Головин, слегка удивлённый такой реакцией его нового знакомого.

– Это вряд ли, – сказал тот, не открывая глаза.

– Почему? А, кстати, почему вы меня так резко дёрнули? Нога, вон, до сих пор ноет.

– Там снаружи был оптимизатор. И всё, что осталось в нише, он оптимизировал. Но за то, что ты успел протащить хоть что-то, огромное спасибо.

Бородач открыл глаза и представился:

– Меня зовут Билли. Хотя по документам я Бернард Уизерспун. Но здесь всё это не имеет никакого значения.

– А я Марк Головин, – сказал Марк, – а скажите, мистер, где остальные члены команды станции? Это ведь станция?

– Это? – переспросил Билли и огляделся, будто попав сюда впервые. И только сейчас Головин заметил, что и стены, и потолок, и пол были выполнены в куда более традиционной манере, безо всяких закруглений, странных ниш и сияющих поверхностей. Всё было обычно – даже светильники на потолке имелись.

– Я и сам ещё не разобрался толком, что это такое. Привык? Да. Но всё ещё не разобрался, да оно и не нужно.

– Вы… Вы здесь один? – почти что шёпотом спросил Головин, ужаснувшись своей догадке.

– Да, приятель. Совсем один.

– А почему? Разве этого достаточно на такую большую станцию? Вы знаете, я даже устал, бегая по коридорам, но так и не смог найти какого-то выхода или перехода.

– Ты думаешь, я тут что-то вроде служащего? – спросил бородач и, грустно усмехнувшись, забросил в рот ещё пару гранул целлюлозы.

– А разве нет?

– Нет. Вот ты как попал сюда?

– Ну, это долгая история…

– У нас здесь куча свободного времени – супертанкер и маленький шаттл в придачу. Так что не стесняйся. Я, знаешь ли, устал рассказывать анекдоты самому себе. Я их за два года не то что выучил, я их отшлифовал и могу рассказывать в двадцати четырёх литературных традициях.

– Что, простите? – произнёс Головин и даже подался назад, прижимая руки к груди.

– В двадцати четырёх…

– Нет-нет, вы сказали – за два года?

– Да. Два года, один месяц и четыре дня.

Головин прикрыл глаза, стараясь удержать слёзы. Однако ему не удалось скрыть своего огорчения.

– Да ладно тебе, стоит ли плакать, если ты, считай, родился дважды?

– Почему дважды? – уточнил Головин, шмыгнув носом и вытирая катившиеся по щекам слёзы.

– Ну, первый раз повезло, когда не шмякнулся о корпус станции. Обычно все залётные технические объекты так и заканчивают.

– Какие объекты?

– Технические. Но обломки породы из дальних галактик также приветствуются. Переработка ничем не брезгует.

– Да я и не понял, как всё произошло. Меня склонило в сон, и я очнулся, когда мою капсулу ломало в каком-то… Лифте, что ли.

– Разделочный блок. Там первоначальную структуру ломают просто силовыми полями, затем спекают низкочастотной плазмой, а потом уже всё это подаётся в тонкие деструкторы.