Алекс Орлов - Один в поле воин [СИ litres]

Портальные ниши были, но ни ворот, ни люков он не обнаружил.

Между тем на третьем-четвёртом витке стало заметно, что расстояние до станции сокращается. Головин с запозданием бросился к автопилоту, чтобы срочно изобрести метод, как, используя гравитационные заряды, замедлить падение. Ну, или хотя бы включить аварийный радиосигнал! Может быть, те, кто внутри, просто не видят его? Не заметили подлёта столь незначительного объекта?

А вдруг после перестрелки с гигантским кораблём им не до него? Дежурный диспетчер убежал помогать остальным, и никто не знает, что капсула с Головиным вот-вот разобьётся о станцию?

Внезапно на него напала апатия. Ну и пусть. Надоело нервничать, суетиться, лихорадочно что-то выдумывать.

Головин лёг на спину и стал смотреть в потолок. Он не чувствовал страха. Он не имел никаких чувств, ему лишь всё сильнее хотелось спать.

Странная непреодолимая сила усыпила Марка, сделав его податливым и беззащитным. Однако вдруг резкий укол боли заставил его подпрыгнуть, и Головин, выпучив глаза, уставился на расширяющуюся трещину в потолке, рвущуюся обивку, растягивающиеся тонкие нити теплопроводной сети. И услышал треск пенометалла, из которого состоял корпус спасательной капсулы.

Боль была во всём теле, и непонятна была её причина.

Головин закричал от отчаяния, и тотчас из корпуса слева вылетел иллюминатор, а стенка корпуса разошлась сверху донизу.

Трещина стала стремительно расширяться, пропуская внутрь свет от наружного источника.

Потрескивая разрывающимися рёбрами жёсткости, корпус капсулы быстро сжимался, и разделённые фрагменты наезжали друг на друга.

Из повреждённого холодильного шкафа начали вываливаться пищевые запасы, и это послужило Головину стартовым сигналом.

Он стал лихорадочно выбрасывать упаковки наружу, затем, изловчившись, выпрыгнул в сокращавшуюся пробоину сам, а ещё через мгновение корпус капсулы был смят мощными силовыми полями.

Головин наблюдал за происходящим через щель в смыкавшихся створках – как у лифтовой кабины. Фрагменты капсулы остались там, а он теперь находился в небольшом помещении с гладким прохладным полом бежевого цвета, по которому были разбросаны пакеты с едой и несколько мешочков с «электроводой».

Она могла увеличиваться в объёме при «разогреве» в специальном отсеке миникухни спасательной капсулы.

Отдышавшись, Головин огляделся. Всюду были белые матовые стены безо всяких дверей, но в одном месте он заметил какие-то тонкие полоски, что намекало на возможный выход.

Головин поднялся и, потоптавшись на месте, вздохнул ещё раз.

– Ага, я дышу, значит, здесь кислородная атмосфера. Я прав? Я прав.

За створками, где осталась его капсула, что-то ещё раз громыхнуло. Он стал прислушиваться, но больше никаких звуков не было.

Головин прошёлся по полу, стараясь не наступать на разбросанные припасы.

Удивительное дело, зона света двигалоась вместе с ним. Всё помещение, примерно пять на пять метров, хорошо освещалось, но там, где находился Головин, света было больше, а откуда он брался, было непонятно, поскольку никаких его источников не обнаруживалось.

Марк подошёл к тому месту на стене, где угадывались тонкие линии, обозначавшие выход. И когда он попытался коснуться обведённой линией части, та открылась, как настоящая тяжёлая дверь. Даже с заметным скрипом.

– Ничего себе, – произнёс он и, выглянув наружу, увидел только коридор всё в том же фоновом освещении.

Вернувшись, Головин собрал все припасы, которые удалось спасти, и рассовал по карманам. Однако всё не поместилось, и пришлось часть временно оставить.

Позже он надеялся вернуться за остальным, а пока сложил десяток упаковок кучкой возле стены – подальше от створок «лифта».

Оставив «холл», как мысленно назвал Головин это помещение, он вышел в коридор и стал продвигаться по нему сначала медленно, то и дело прислушиваясь, а потом быстрее, желая поскорее наткнуться на ещё какие-то двери и, если повезет, – на членов экипажа, ведь не просто так повсюду была годная для дыхания смесь и прекрасно работавшая искусственная гравитация.

В конце концов, Головин нашёл ещё одно помещение и вошёл в него безо всяких дверей, через широкую арку.

Тут повсюду было также светло, а в стенах имелись ниши. Одни были небольшими, куда можно было забраться только на четвереньках, в другие мог поместиться ресторанный столик на пару посетителей.