Михаил Казьмин - Жизнь номер два [СИ]

Как бы там ни было, одной семейной тайной стало меньше. Время осмыслить новость у меня еще будет, а пока… На правах виновника торжества я предложил выпить, собравшиеся мое предложение дружно поддержали и мы радостно зазвенели бокалами.

Если честно, сознанием своей отмеченности я наслаждался часа три, на большее меня не хватило. Да и на те самые три часа наслаждение растянулось больше из-за присутствия гостей, теперь уже поздравлявших меня не с совершеннолетием, а с тем, что я отмеченный. Дядя даже назвал меня «восходящей звездой рода Левских», а отец Маркел, хоть и напомнил мне слова Христовы «кому было много дано, с того много и потребуют», [18] Лк 12:48. голосом больше нажимал на «много дано». Ну да, судя по этим поздравлениям, можно было подумать, отмеченность моя только сейчас и проявилась, а не скрывалась от меня все эти годы вот этими же самыми поздравителями. Нет, они, конечно же, поступили правильно. Даже не рискну предположить, каких бы глупостей мог я понаделать, упиваясь положением отмеченного в сопливом детстве или раннем подростковом возрасте. И пусть глупости те вытворял бы прежний Алеша, стыдно за них было бы сейчас мне. Так что, повторюсь, все правильно. Но вся эта словесная патока мне быстро надоела, и хотелось спрятаться к себе в комнату и осмысливать свое новое положение в одиночестве. Однако виновник торжества потому и называется виновником, что руководить самим торжеством права не имеет, вот и приходилось терпеть.

Тем временем наша и без того небольшая компания разбилась на две группки. Отец с доктором и священником перешли к употреблению напитков покрепче и устроили этакий сеанс воспоминаний и рассуждений на тему, насколько раньше все было лучше, чем сейчас, а на другом конце стола мы с дядей обсуждали его подарок. Я поинтересовался, откуда у столь замечательного оружия такое смешное название, дядя объяснил, что так казаки приспособили под русское звучание чеченское «са шхо», что означает «длинный нож». Да уж, не заморачивались горцы, назвали оружие просто и безыскусно. Дядя предупредил, что пальцем пробовать остроту клинка не стоит, и предложил иным способом показать, насколько остро он заточен. Поставив меня на свободное место, дядя велел держать в вытянутой руке носовой платок — двумя пальцами за уголок, чтобы он свободно висел, и, резко махнув шашкой, разрубил его пополам. У присутствующих эта демонстрация вызвала приступ энтузиазма, шашка пошла по рукам и была тщательно осмотрена, потрогана и только что не обнюхана. Даже отец Маркел, коему вроде как нельзя брать в руки оружие из-за своего сана, отдал должное игрушке для настоящих мужчин и неожиданно для всех нас проделал с ней несколько упражнений, выдающих умение профессионально обращаться с белым оружием. А я-то все недоумевал, откуда у почтенного священнослужителя шрамы? Впрочем, дядя быстро отобрал шашку обратно, едва только отец пожелал испробовать ее остроту тем же способом, что и он сам. И то дело — нечего в подпитии клинком размахивать, да еще таким острым, когда вокруг люди.

— Дядя Андрей, а она не наговоренная? — спросил я.

— Нет, — с улыбкой ответил дядя и тут же перешел на серьезный тон. — Обычно одаренный инкантирует свое оружие сам. Только сначала надо научиться с ним обращаться, чтобы ты знал и понимал, что именно тебе от него больше всего нужно. Ну и научиться инкантировать, конечно.

Да, как все сложно… Ничего, научусь. Скорее бы Шаболдин воров поймал, чтобы я до отбытия в Германию успел познакомиться с шашкой поближе…

Веселье тем временем потихоньку утихало, а со временем пришла и пора его прекращать. Гости, в том числе и дядя, отправились по домам, мы с отцом, проводив их и подышав на крыльце свежим воздухом, вернулись в дом.

— Вот, Алексей, теперь ты знаешь, — отец положил руку мне на плечо.

— Знаю, — подтвердил я. — То, что с матушкой, с этим ведь связано, да?

— Про матушку, уж прости, я тебе потом скажу. Пока же хватит того, что ты уже узнал.

— Ну да, кому хватит, а кому и… — неопределенно проворчал я.

— Мне виднее, — поставил меня на место отец и, усмехнувшись, добавил: — Ты ж говорил, что наши тайны можно открыть, открыв одну любую? Вот, пожалуйста, одна открыта. Что теперь скажешь?

— Да то и скажу, — отец, конечно, брал меня «на слабо», но что тут поделать? Назвался груздем, так и полезай куда положено. — Открою. Обязательно открою. Если только, — тут я позволил себе хитро улыбнуться, — если только Шаболдин раньше не успеет.