Михаил Казьмин - Жизнь номер два [СИ]

Конечно, пышные похороны отец оплачивать не стал, но все смотрелось очень пристойно. Лакированный дубовый гроб поставили не на катафалк, а на простую телегу, старательно задрапированную черной тканью, колеса телеги не издавали неуместного скрипа, лошадь шла спокойно и медленно, не заставляя процессию торопиться, чтобы за ней поспевать. Сама погода соответствовала скорбному настроению — небо хмурилось низкими облаками, легкий ветерок не давал собраться духоте, но и не играл драпировкой похоронной повозки, разве что птицы своим щебетом не позволяли забывать, что жизнь все-таки продолжается, пусть теперь и не для всех.

Постояв и помолчав каждый о своем у свежезасыпанной могилы, мы разделились. Отец властным взглядом отослал нас с Васькой в сторонку, а сам побеседовал с Аглаиной родней. Хорошо так побеседовал, вдумчиво и доходчиво. Что он им говорил, мы не слышали, но вот как он говорил… Мужики так и мяли в руках шапки, часто-часто кланялись, всем своим видом выражая покорность и подчинение. Как я понимаю, разговор шел о деньгах, что отец решил давать на содержание Оленьки, а скорее, о том, что расходование этих денег боярин Левской будет контролировать — в свете того, что говорила о своих родственниках Аглая, дело явно не лишнее. Под конец разговора отец отсчитал им несколько ассигнаций, и мы втроем отправились домой.

Дома мы помянули рабу Божию Аглаю, немного выпив и закусив, потом пришел губной пристав Шаболдин, и отец отправил не шибко довольного таким оборотом Василия к себе.

— Порадуешь чем, Борис Григорьевич? — невесело поинтересовался отец.

— С Аленой Егоровой, служанкой Волковых, не все чисто, — хищно улыбнувшись, отозвался Шаболдин. — Тьфу-тьфу-тьфу, но, похоже, если кто из прислуги и может быть в родстве с челядью Колядиных, то как раз она. Но это мы сейчас проверяем, и как из Рославля бумаги затребованные придут, тогда ясно и будет.

— Ну, хоть что-то, — проворчал отец. — Долго только очень все это у вас…

— Долго, — виновато признал пристав. — Да только всех этих родственников-свойственников пока проверишь, да бумаги пока поднимешь… Опять же, это меня здесь в Москве мое начальство каждый день спрашивает, что там с делом о покушении на боярича Левского, а у рославльских свое начальство, а над ним — начальство в Смоленске, и спрашивают с них за другое…

— А я вот что подумал, — раз уж никто меня не прогонял, то и участвовать в разговоре я посчитал себя вправе, — вот, поглядите. Первый раз меня пытались убить на дворе. Второй раз — в доме. А третий — вору пришлось пробраться в дом Алифантьева. Получается, Борис Григорьевич, что ваша охрана в доме не зря сидит. Не может вор больше в доме действовать-то, боится…

— И то верно, — подтвердил отец, а Шаболдин на глазах приободрился. Что ж, Борис Григорьевич, вот тебе и ответная любезность за твою поддержку. Левские, как сказал отец, добро помнят. — Только вот, боюсь, охрану придется усилить.

— А стоит ли? — отец с приставом недоуменно глянули на меня, и пришлось пояснить: — Раз вор в доме проявляться боится, то и охраны достаточно, и службу она несет исправно.

Мне, правда, лучше теперь из дома пореже выходить, хотя и на улице меня охраняют, — еще один легкий кивок в сторону Шаболдина, — да к окнам подходить уж точно не надо. Однако же, и того, как я думаю, пока что достаточно.

— Вам, Алексей Филиппович, лучше бы и по дому ходить поменьше, — мягко посоветовал Шаболдин, — во всяком случае, в ближайшие дни. Но усилить охрану, — тут пристав повернулся к отцу, — боюсь, не получится. Не даст мне начальство людей. Если, конечно, вы, Филипп Васильевич, не поспособствуете.

— Я тебе, Борис Григорьевич, в другом поспособствую, — усмехнулся отец. — Хотел на будущей седмице боярыню с младшими в Ундол отправить, — Ундольское имение у нас было чем-то вроде дачи для летнего отдыха, — да потороплюсь. Часть слуг, из тех, кого ты уже проверил, с ними отошлю. Вот и будет у тебя людей столько же, а за кем приглядывать — поменьше.

— Премного благодарен, Филипп Васильевич, — Шаболдин склонил голову. — Ежели позволите, я тогда пойду, отдам своим необходимые распоряжения.

— Распоряжайся, Борис Григорьевич, — дозволил отец. — Только найди мне воров скорее.

— С Василием, смотрю, вы поладили? — спросил отец, когда Шаболдин ушел.

— Поладили, — ответил я, не вдаваясь в подробности.

— Хорошо, — отец впервые за день выглядел довольным. — Нам в семье нелады сейчас совсем не к месту.