Михаил Казьмин - Жизнь номер два [СИ]

— Филипп Васильевич, прошу простить, разрешите несколько слов Алексею Филипповичу? — спросил он, и, получив разрешающий кивок, повернулся ко мне.

— Вы, Алексей Филиппович, показали преизрядную рассудительность. Поскольку вор, что дважды на вас покушался, еще не пойман, надеюсь, что подобную рассудительность вы будете проявлять и впредь. Как вы понимаете, то, о чем говорят в этом кабинете, — слово «этом» пристав выделил нажимом голоса, — для чужих ушей не предназначено. Для слуг — тем более. И даже для ваших родных за исключением Филиппа Васильевича, — он поклонился отцу.

— Я прекрасно все понимаю, Борис Григорьевич, — обращаться к Шаболдину на «ты», как это делал отец, мне показалось неправильным, но и на «вы» я не стал, поэтому построил фразу, обратившись только по имени-отчеству, раз так именовал его отец.

— Что же, — Шаболдин встал и вновь поклонился отцу, — я тогда, Филипп Васильевич, не стану больше досаждать вам своим присутствием.

Встал и отец Маркел, за ним я и, наконец, боярин Левской. Ну да, совещание закончено, всем спасибо, все свободны.

— Возблагодарим Господа нашего Иисуса Христа за ниспослание нам мудрости, — возгласил священник, так что разошлись мы лишь после краткой молитвы.

К себе я возвращался торжествующей походкой, почти летел по коридору и лестнице, с трудом подавляя желание крикнуть «Йесс!!!». И только у себя в комнате, слегка отдышавшись и несколько раз прокрутив в голове состоявшийся разговор, вернулся с небес на землю. Итак, что у меня в активе? Насколько я понял, теперь и меня будут приглашать на вечерние обсуждения в отцов кабинет. Само по себе это уже немало — я буду в курсе следствия. Я заработал себе нехилый плюс к репутации, причем самое главное — в глазах отца. Тут, конечно, плюсы надо будет периодически добавлять, но начало положено. И какое начало! Опять же, отец Маркел в следующий раз слушать меня будет куда более внимательно и благосклонно, а на него у меня и еще кое-какие планы имелись…

Однако, как говорится, не активом единым. Пассив, правда, выглядел не сильно страшно, но все же… Ни Шаболдин, ни отец Маркел не соизволили рассказать, каким именно образом были раскрыты преступления Колядиных. То есть мне мягко так и ненавязчиво показали место, которое я пока что занимаю. Самое неприятное, что так и есть — вряд ли я тут могу что-то не то, что посоветовать, а и просто понять. Хотя, конечно, пусть и в самых общих чертах, но иметь представление о поисках скрывающихся одаренных было бы неплохо. Ну да ладно, чуть позже обращусь к тому же отцу Маркелу, думаю, он-то поделится.

Но семейка Колядиных — это вообще что-то с чем-то… Бр-р, как-то не радует присутствие в доме человека, имеющего к этим отморозкам хоть какое-то отношение, совсем не радует. Только вот беда в другом — не проясняется пока что, с чего бы вдруг кому-то остро понадобилось применять колядинские способности против меня. Ладно, надеюсь, с ростом курса моих акций на семейной бирже отец снизойдет-таки до разъяснений… Да, что-то я все чаще и чаще думаю о боярине Левском как об отце. Что ж, адаптируюсь в новом теле и новом мире, подстраиваюсь под него, чтобы затем легче было подстроить его под себя. Ваську-то как брата я же не воспринимаю, и это правильно, как правильно и мое восприятие боярина Левского отцом. Для меня, конечно, правильно. А для кого, спрашивается, еще?! На том мои планы на будущее и строятся.

Ну да пес пока что с ними, с дальними планами, стоит подумать о том, что мне предстоит уже скоро. Послезавтра, например, опять приедут Волковы и возобновятся игры с Иринкой. Кстати, о Волковых… Они же наверняка с собой хоть сколько-то своих слуг привезут? Или нет? Да скорее все-таки привезут. Значит, Шаболдину еще и их проверять придется. Ну да разберется, не маленький. А с понедельника мне выходить в гимназию. Стало быть, и там возникнет необходимость объяснить кое-кому подоходчивее, что Алеша Левской — уже не тот балбес, каким его там помнят. То есть и в учебе успехи показать, да такие, чтобы все ахнули, и в укромных уголках гимназических коридоров некоторым особо непонятливым товарищам рога пообломать. Свои возможности как бойца я оценивал, честно говоря, невысоко, но по прошлой жизни помнил, что в подростковых разборках далеко не всегда надо побеждать. Часто достаточно просто жестко обозначить свою позицию и наглядно показать готовность отстаивать ее всеми силами и до конца. Могут побить раз, могут два, но когда и в третий раз увидят, что ты готов драться, есть шанс, что уже не полезут — ну, мол, его нафиг, этого буйного…