Брайан Херберт - Путь к Дюне [сборник litres]

– Что ты там нашел? – спросил начальник экспедиции, глядя на кубок с таким видом, словно не произошло ничего интересного.

– Думаю, что этот кубок представляет для вас определенную ценность. Возможно, он изготовлен из редкого металла. – Локар передал кубок Гуриффу, а статуэтку песчаного червя спрятал в карман мокрой накидки. – Это же предмет культа. Он не предназначен для посторонних глаз.

Гурифф неопределенно пожал плечами.

– Будем считать, что это только начало.

Он поднял крышку кубка, чтобы посмотреть, нет ли в нем сокровищ. Гурифф вскрикнул от неожиданности, потому что из кубка выскочило какое-то маленькое существо и резво кинулось к расщелине между камнями. Прежде чем скрыться в нем, зверек остановился и окинул пришельцев взглядом своих крошечных темных глазок.

– Эта тварь меня укусила! – Гурифф энергично потер красный след укуса на большом пальце. – Как оно ухитрилось здесь выжить?

– Это всего лишь мышь, – сказал один из участников экспедиции. – Должно же было здесь хоть что-нибудь уцелеть.

– Это пустынная мышь. Древние фримены называли ее муад’дибом, – благоговейно произнес Локар. – Это означает: мышь, которая прыгает.

Два человека бросили свои роющие машины и бросились к камням в надежде поймать зверька.

– Страшная кара ожидает того, кто осмелится причинить вред муад’дибу, – закричал Локар. Грызун легко ускользнул от преследователей и исчез в отверстии между камнями.

Гурифф в изумлении округлил глаза:

– Так ты и мышь считаешь священным предметом?

Две недели спустя заход солнца вдруг окрасился в ярко-алые тона; казалось, горизонт залит кровью. Над землей, с запада, мчался фронт взметенной в воздух пыли. Воздух вокруг лагеря, который обычно был так тих, что людям начинало казаться, что они оглохли, теперь ожил и наполнился каким-то злым шумом – казалось, что под землей рокочет скрытый недрами гром.

Локар понимал, о чем говорили эти знаки. Как человек, он был подвержен человеческим слабостям и испытывал страх, но, как истинно верующий, он испытывал и благоговейный трепет. Ракис был ранен, возможно, смертельно, но он пока не умер. Планета беспокойно ворочалась в своем глубоком сне.

– Отдал бы все на свете за пару погодных спутников. – Гурифф упер руки в бока и потянул носом воздух. – Чую какую-то опасность.

Гурифф уже приказал экипажам орнитоптеров и вездеходов вернуться на базу, но остальные продолжали раскопки в Кине и успели вырыть под землей обширный лабиринт.

– Ты же знаешь, что это, – сказал Локар. – Ты в состоянии ее видеть. Это буря, возможно, даже мать всех бурь.

– Я думал, что после бомбардировки, расплавления и спекания такой массы песка обычный эффект Кориолиса…

– Он не будет обычным, Гурифф, никоим образом не будет. – Жрец продолжал, не шевелясь, напряженно вглядываться в горизонт.

– Была нарушена вся окружающая среда планеты. Некоторые климатические явления оказались подавленными, а другие, наоборот, проявились с большей силой. – Локар повернул голову в сторону кроваво-красного горизонта. – Нам повезет, если мы переживем эту ночь.

Гурифф принял это предостережение всерьез и созвал своих людей на экстренный совет.

– Скажи мне, жрец, что нам делать? Тебе приходилось переживать бури на этой планете. Что послужит нам лучшим убежищем? Надо ли нам укрыться в туннелях под Кином или запереться в сборных домах? Что скажешь об ангаре? Уцелеют ли орнитоптеры и вездеходы?

Локар в ответ лишь безучастно улыбнулся и пожал плечами.

– Я останусь в своей палатке, но вы можете делать то, что сочтете нужным. Только Бог может спасти нас. Ни одно убежище во всей Вселенной не защитит вас, если Богу будет угодно, чтобы сегодня ночью вы погибли.

Гурифф невнятно выругался, а затем, еле переставляя ноги, пошел к своим людям.

В ту ночь ветер выл, как взбешенный зверь, песок с силой царапал и рвал ткань маленькой палатки жреца. Буря шептала и бормотала искусительные, но непонятные слова хриплым голосом шайтана.

Локар лежал, свернувшись калачиком, прижав костлявые колени к груди, обняв их руками и плотно зажмурив глаза. Снова и снова повторял он молитвы, возвышая голос, чтобы слышать себя на фоне ревущего ветра. Истинный Бог услышит даже тишайшую молитву, невзирая на шум и рев, но Локару было отрадно слышать собственный голос.

Армированная ткань палатки надулась, как парус, и натянулась так, словно на нее дули все демоны мира. Локар чувствовал, что переживет бурю. Да, буря сильна, но вера сильнее любой бури.