Гай Орловский - Просьба Азазеля

Водитель хмыкнул.

– Ну все, один раз живем… Не передумал?

– Господь с нами, – ответил Михаил.

– Сейчас проверим, – проговорил водитель.

Он вжал подошвой педаль, автомобиль начал наращивать скорость. Из множества автомобилей начали выглядывать из окон и распахнутых дверей на приближающийся рев. Грузовик, красиво и мощно набирая скорость, понесся по обочине, где края колес уже на палец проскакивают над краем бездны.

Лицо водителя приняло восторженно-дикое выражение, в глазах свирепый блеск, заорал, не отрывая взгляда от дороги:

– Йе-ху-ху! На абордаж, канальи!

Из застрявших автомобилей выскакивали и с ужасом смотрели на мчащийся с ревом огромный грузовик, а он несется по краю пропасти, едва не задевая их элегантные легковые автомобили. С другой стороны только бескрайнее море, где обрыв то подходит к колесам вплотную, то отодвигается на пару сантиметров.

– Живем? – прокричал водитель лихо в непонятном веселье.

– Все хорошо, – заверил Михаил.

Его человеческое сердце сжалось в тревоге, водитель еще не видит, что впереди из нависающего над океаном края земли недавно вывалился огромный валун. Переднее колесо обязательно ударит в яму над пропастью.

– Не сбавляй скорость, – велел он водителю. – Проскочим.

Тот изменился в лице, тоже увидел, но сказал с жаром:

– Да, прямо в ад!

Мотор взревел, тяжелый грузовик уже летит, как снаряд, Михаил сосредоточился и сделал нужное усилие, чувствуя, как без труда приподнимает автомобиль вместе с его прицепом.

Колеса с силой ударились на той стороне, водитель едва удержал рвущуюся из рук баранку руля, на бледном лице глаза стали огромными и почти сумасшедшими.

– Это что же, – прошептал он, – мы… проскочили?

– Следи за дорогой, – строго сказал Михаил.

Еще с минуту огибали вереницу автомобилей, наконец проскочили мимо двух перевернувшихся машин, из одной все еще вытаскивают окровавленные тела и укладывают на разложенные рядом на земле носилки.

Водитель резко повернул руль, грузовик с облегчением сдвинулся на асфальт шоссе и понесся уже свободно и с тем ликованием, когда можно вот так по прекрасной свободной дороге, не встречая ни соперников, ни попутчиков.

– Жесть, – выдохнул водитель. – Да никогда в жизни… Это же сколько разговоров будет! Сегодня же телевизионщики набегут… Хотя, если честно, я в Бога не верю.

– Важно то, – сказал Михаил нравоучительно, – что Он верит в нас. Все еще. Несмотря на.

Дальнобойщик высадил его у аэропорта, тепло попрощался и пожелал удачи. Грузовик глухо взревел, снизу стрельнули струйки дыма, словно только что из ада, и тяжелая махина покатила дальше по такой идеальной дороге.

Михаил с тоской смотрел на роскошное здание аэропорта, чувствуя себя слабым и беспомощным. Его предупреждали, что даже единичный всплеск насторожит противника, но если останется единичным, все успокоятся, однако он допустил уже три: вошел в тело убитого, поджег курительную бумажку водителя колесницы, а еще и удержал грузовик от падения с обрыва.

И сейчас, побродив среди толпы человеков в огромных залах аэропорта, ознакомившись, как здесь что работает, с тоской понял, что предстоит еще одно нарушение, а оно не останется незамеченным. А иначе как проникнуть на борт громадной летающей колесницы?

– Семь бед – один ответ, – послышался рассудительный голос в сторонке, там один человечек держит второго, совсем понурого, за плечо и втолковывает: – так и скажи прямо: загулял, пропил, переспал, все деньги тю-тю… Так даже лучше, чем врать, юлить и оправдываться! Зато одним ударом все узлы…

Михаил поморщился: этот человечек уже готов для ада, да и второй тоже, хотя совет вообще-то неплох в его ситуации.

Он отошел под защиту большого рекламного щита, от входа раздались ликующие крики, там в кольце охраны появилась блистательная женщина, по виду дорогая куртизанка, народ ринулся в ее сторону, а Михаил сосредоточился…

…и в то же мгновение очутился в просторной комнате, очень просторной и с богатой мебелью, а в двух шагах мужчина с фужером вина в руке смотрит на него с великим интересом.

– Здравствуй, Михаил, – сказал он слегка насмешливо. – Давно не виделись, не правда ли?

На неприятно красивом лице с крупными черными глазами ни проблеска страха, что не понравилось Михаилу. Порочные губы хозяина кривятся в улыбке превосходства, а сам он держится подчеркнуто уверенно и победно.