Александр Калмыков - Спасатель 2 (СИ)

К тому же случилось так, что эпидемии раньше начались в самом городе, в то время, как имперцы были словно заговоренные и совершенно не страдали от болезней.

Непоправимый ущерб Брешии также нанес произведенный германцами обстрел зажигательными снарядами, нацеленный на городские амбары. Соглядатаи Фридриха, сидевшие в корзине под летающим шаром, указывали мастерам метательных машин, куда целиться, и те смогли, меняя настройки своих камнеметалок, забросить горшки с горящим составом прямо на зернохранилище.

Взобравшись на вал, Тимофей посмотрел на север, в сторону города, и привычно залюбовался открывшейся ему картиной. Его взору предстали предгорья Альп, высившиеся темно-синими исполинами и почти сливавшиеся с темными тучами, закрывшими все небо. У самого подножия альпийских склонов и располагалась Брешия, закрытая с четырех сторон почти правильным квадратом стен. Ратче, правда, были видны лишь южная стена и старая римская крепость, возведенная на высокой скале. Целиком город можно рассмотреть лишь с высоты птичьего полета, а такого здоровяка, как Тимофей, или скажем, Фридрих, аэростат оторвать от земли не мог.

Хотя увеличенные воздушные шары и были скроены по размерам, указанным вещим воеводой, но лишь самые тщедушные из рыцарей могли подняться на них в воздух. Наверно, первый раз за всю историю рыцарства рослые и плечистые мужи позавидовали худеньким недорослям-оруженосцам, получившим возможность воспарить ввысь. Если у них на это хватало духу, конечно, а смелости хватало далеко не всем.

К удивлению Ратчи, его коллега-посол отец Симеон тоже однажды вдруг предложил себя на роль воздухоплавателя и, хотя весь побелел, но все же выдержал короткое путешествие по небу. Позже, в разговоре наедине, священник мотивировал свой поступок тем, что он, как духовный отец князя, должен не бояться сопровождать того в любых путешествиях - хоть по бурному морю, хоть по воздуху. Тимофей в ответ покивал с самым серьезным выражением лица, но про себя усомнился, что иерей долго останется на должности великокняжьего исповедника. В послании, пришедшем недавно из Никеи, говорилось об основании рязанского архиепископства, причем муромская кафедра в нем пока оставалась вакантной. О том, что первым претендентом на епископский посох является духовный отец великого князя, догадаться было несложно, а коли так, то сидеть отныне Симеону в Муроме. А как человек сугубо прагматичный, новгородец сомневался в целесообразности использования воздушного транспорта для перемещений протоиерея по своей епархии. Зато много выгод могла принести слава третьего, после Еноха и Илии, праведника, живым вознесшимся на небо, и первого из них, вернувшегося обратно.

Самого же Тимофея привлекала практическая польза от наблюдений осажденного города сверху, когда ни одно приготовление к вылазке не могло остаться незамеченным. Конечно, при условии непрерывности наблюдения и умении наблюдателя пользоваться условными сигналами.

Сегодня, правда, воздушного наблюдения не будет, но брешианцев уже давно отучили от попыток выйти за стены. Следующая из них вполне может закончиться тем, что осаждающие ворвутся внутрь на плечах отступающего противника. Укрепления города, еще пару месяцев назад находившиеся в образцовом состоянии, уже несли на себе заметные следы осады. Ров, тянущийся вдоль стены, в нескольких местах был засыпан. Главные ворота разбиты, а ближайшие к ним башни наполовину осыпалась.

*

Новгородец поднял взор выше, стараясь углядеть, что там творится за городскими стенами, и грустно вздохнул. Эх, жаль еще не сотворены мощные аэростаты, способные поднять в воздух здорового мужчину. Оттуда вся Брешия была бы как на ладони. Да и вообще, интересно, как с высоты выглядит земля.

Тимофей замечтался, но его вернул на землю грубый бас, прооравший откуда-то снизу:

- Тимотео ди Ратца, вот вы где. Хорошо, преподобный Симеон посоветовал искать вас на валу. Спускайтесь скорее, вас разыскивает сеньор Эццелино.

Бегом вернувшись в посольский шатер, который он делил с отцом Симеоном, Ратча быстро накинул нарядный кафтан, натянул красные сапоги, и вместе со своим коллегой верхами отправился к походной резиденции веронского властителя.

Проехав вальяжно сотню шагов, послы спешились, отдали мула и лошадь на попечение прислуги, и важно прошествовали в шатер. Альберт - постоянный толмач русичей уже ждал их. Отец Симеон и Ратча еще не настолько выучили итальянский, чтобы хорошо понимать сказанное. Священник большую часть времени проводил среди греческих лучников, не имевших полкового исповедника, и потому встретивших православного батюшку весьма гостеприимно. Правда, греческим языком отец Симеон владел очень слабо, да и то большей частью подзабыл, но тем выше была его популярность среди вифинских стрелков, ибо, не понимая толком исповеди, грехи он отпускал легко, не назначая строго покаяния. Правда, за два месяца городецкий священник уже наловчился бегло говорить по-гречески, но уважения к нему у никейцев только прибавилось. Отец Симеон хотя и не мог похвастаться особо глубокими познаниями, но зато не вел себя надменно даже с рядовыми воинами и готов был выслушивать их сколь угодно долго, жалея или подбадривая.