Дмитрий Старицкий - Горец. Вверх по течению

А вот призывники примут присягу в рабочем порядке в казармах. Им праздника не положено. Заметил я уже, что каждая мелочь тут работает на поощрение добровольчества в следующем поколении солдат. Казалось бы, какая разница, где присягать, но… возможность покрасоваться в парадном мундире перед родственниками дорогого стоит. Тем более что присягнувший доброволец, хотя еще не гражданин империи, но уже не подданный императора, а его слуга. Статус! А к статусу, как я понял за месяц обучения, тут трепетно относятся. Человеку свойственно стремиться к тому, что его возвысит над толпой. Древний Рим был грозой всего мира, когда служба в легионе давала ветерану права полного римского гражданства. А вот когда император Каракалла ради повышения сбора налогов все население Римской империи сделал гражданами, то начался закат не только империи, но и всего римского мира. Массам не к чему стало стремиться.

Даже то, что нам выдали парадную форму, а призывники отправятся в маршевые роты в полевой, резко показывает разницу в нашем положении, и чуется мне, что это может нам, добровольцам, еще аукнуться по службе мелкими подлянками от призывников. Зависть – очень нехорошее чувство, но такое естественное для человека.

После выездного военно-полевого суда нас два дня с утра до вечера сурово гоняли с ружейными приемами, предписанными при принятии присяги с оружием в руках. И ничего так вбили за столь короткий срок несколько движений до автоматизма. Скорее всего, кумулятивно наложилось на прошлый месяц интенсивного обучения. Шагистике тут придают первостепенное значение.

Когда мы – наша рота и еще две, проходившие курс молодого бойца в других лагерях, – промаршировали взводными колоннами по главной улице на Плац-майор, то вся толпа горожан и на площади, и по тротуарам улицы устроила нам бурную овацию, как оперным примадоннам в театре. Не скрою, такое внимание было приятно. И это мне… А каково ребятам с глухих горных хуторов? Тех просто пёрло от чувства собственного величия, аж штыки слегка закачались над строем.

За спиной кресла маркграфа на помосте стоял весь городской и провинциальный бомонд.

Перед помостом строй нарядных барабанщиков в высоких киверах с красным плюмажем.

Звучит горн, призывая всех к тишине.

Под мерный рокот барабанов знаменная группа из трех рослых офицеров выносит знамя империи и четким шагом направляется к нам. По обе стороны знамени офицеры с саблями наголо, готовые рубить любого покусившегося на святыню.

Началась сама церемония.

Знамя останавливается перед каждым взводом.

И мы по очереди выходим к нему. Делаем четыре приема ружьем – выданным каждому, но только на один день старым длинным капсюльным карамультуком с трехгранным штыком с положения «на плечо» через положение «на караул» к положению «к ноге». Встаем на одно колено, отводя правую руку с оружием в сторону. Левой берется край знамени, и произносятся слова присяги.

– Я, Савва Кобчик с горы Бадон, добровольно вступая в имперскую армию, клянусь отдать все свои силы, а если потребуется, то и саму жизнь служению нашему отечеству и его императору Отонию Второму. Я торжественно обязуюсь, как слуга императора, исполнять все приказы и распоряжения начальников, каковых сочтет поставить надо мной мой император.

Краткая тут она, и, что мне удивительно, нет в ней совсем суицидального обещания самопокараться в случае измены. Измена добровольца тут даже в принципе не предусматривается. Пасторальное время.

После чего, поцеловав край знамени, встаю обратно в строй. Теперь я полноценный солдат. Со всеми вытекающими.

И тут же к знамени выходит следующий доброволец.

И все. Никаких подписей от нас не требуется. Человеку, который имеет честь, тут верят на слово.

Долгая эта церемония – принять индивидуальную присягу от каждого из почти четырехсот новобранцев. Но когда-нибудь и она заканчивается.

Краткая напутственная речь маркграфа, напирающего в основном на то, что мы не должны осрамить Рецию. И увеличить количество граждан в провинции. Особо бывший всесильный феодал обратился к горцам:

– Я знаю, что вы, дети наших прекрасных гор, не столько по своей воле, сколько в силу сложившихся обстоятельств, не умеете ни читать, ни писать. Так используйте же годы службы в армии, чтобы освоить грамоту. Больше такой возможности сделать это бесплатно у вас не будет. Потому как военная служба не вечная, а родина, наша родина, наша возлюбленная Реция, очень нуждается в грамотных людях в наше стремительное время развития прогресса. Помните это. И пусть осияет вас своими крылами Победа. Реции на протяжении всей истории были грозой любых врагов. Не посрамите же славу своих предков.