Александр Харников - Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник)

Услышав от меня такое, Познанский слегка опешил, но быстро справился со своей растерянностью, переведя все в шутку. Буркнув себе под нос: «Я так и знал», – он набулькал еще по стопке коньяку и, шутливо погрозив мне пальцем, пригубил немного «Шустовского».

– Ох, и интересный вы человек, Александр Васильевич! – сказал он мне. – Все вы знаете, везде побывали… А что вам на самом деле обо мне известно?

«Ах, ты так!» – Я посмотрел на улыбающуюся простецкую рожу жандарма, и мне вдруг захотелось поставить его на место. Озорство, наверное? Седина в бороду, и бес – сами понимаете, куда. Прокашлявшись и закатив глаза к потолку вагона, я начал замогильным голосом:

– Познанский Михаил Игнатьевич… Происхождение вашей семьи из дворян Полтавской губернии. Родились вы в 1871 году в Нижнем Новгороде, окончили там же Аракчеевский кадетский корпус, а потом продолжили обучение в Константиновском артиллерийском училище, откуда вышли с чином подпоручика. Потом была служба в 40-м пехотном Колыванском полку. В 1901 году вы перешли на службу в Корпус жандармов. По всей видимости, вы решили пойти по стопам своего батюшки, который в Нижнем был начальником губернского жандармского управления. В декабре 1902 года вы получили чин ротмистра…

Опустив глаза, я посмотрел на Познанского… Он сидел с окаменевшим напряженным лицом, от простецкого и беспечного вида не осталось и следа… Поняв, что дальше его дожимать не стоит, я налил и ему и себе по стопке коньяка. Схватив ее со стола, Михаил Игнатьевич одним махом выпил, после чего нехорошо посмотрел на меня.

– Милостивый государь, я не знаю, кто вы и откуда прибыли, но могу только сказать, что вы очень опасны, и я пренепременно доложу об этом своему начальству, – сказал он мне звенящим от напряжения голосом.

– Докладывайте, – ответил я ему, – прямо господину фон Плеве, Вячеславу Константиновичу. Он ведь ваш наиглавнейший начальник? Или, может быть, государю императору Николаю Александровичу… К нему мы и едем, кстати, я уже вам об этом говорил. Да полноте вам, голубчик, не надо на меня сердиться, я опасен лишь врагам Российской империи. Для ее же друзей я не представляю абсолютно никакой угрозы. Скорее, наоборот, мои знания и мой опыт я направлю на укрепление ее безопасности. Я готов оказать посильную помощь вашим коллегам, Михаил Игнатьевич. Они будут проинформированы в полном объеме о врагах внутренних и внешних, угрожающих спокойствию империи.

После этих слов ротмистр Познанский немного успокоился, но пить коньяк больше не стал. Он долго и задумчиво смотрел на меня, словно пытаясь понять, что я за человек и что еще знаю о нем и его работе.

Я решил зайти к нему с другой стороны:

– Михаил Игнатьевич, расскажите мне о том, что сейчас происходит в Маньчжурии, какие опасности могут нам угрожать во время следования. Видите, моя проницательность весьма ограничена, и некоторые вещи вы знаете намного лучше меня.

Познанский снова почувствовал себя уверенно и начал, сначала неохотно, а потом все более и более откровенно, рассказывать о том, что творится в полосе отчуждения КВЖД. А творилось там такое, что сразу мне напомнило времена легендарного Нестора Ивановича Махно или генерала Джохара Дудаева периода «парада суверенитетов». Словом, самый настоящий Дикий Запад. Только вместо ковбоев на горячих мустангах, в местности, прилегающей к железной дороге, орудовали хунхузы на низкорослых, но выносливых маньчжурских лошадках. Несмотря на различие в цвете кожи и внешности, бандиты были едины в одном – они одинаково легко убивали всех, кто попадался на их пути. Жизнь человеческая у этих отморозков не стоила и гроша.

Ротмистр Познанский сам лично участвовал в ликвидации нескольких шаек хунхузов. Он успел изучить их повадки, знал места, в которых наиболее часто происходили налеты на проходившие поезда. Словом, в качестве специалиста по борьбе с «романтиками с большой дороги» он был просто на вес золота. Послушав его еще немного, я встал.

– Ну-с, Михаил Игнатьевич, а не пройти ли нам с вами в штабной вагон к господам майору Османову, поручику Бесоеву и прапорщику Морозову. Вы же не откажетесь поделиться с ними вашим богатым опытом в местных делах? Чует мое сердце – хунхузы нам о себе еще напомнят.

– Отчего же не пройти, пройдемте, – охотно согласился жандарм, поднявшись с обитого синим атласом сиденья и надевая фуражку. – Заодно вы представите мне своих коллег. А предчувствия, уважаемый Александр Васильевич, надо уважать. Они в нашем деле дорогого стоят. Британская и японская разведки, наверное, места себе не находит, прикидывая, как бы помешать вашей секретной миссии. А хунхузы – их первые помощники, это нам тоже давно известно…