Геннадий Ерофеев: Диггер «кротовых нор»

Выраставшие из кутикул предплечья и голени принадлежали как бы другому существу, настолько структурно не совмещались они с плечами и бёдрами. Они состояли из множества мускульных тяжей, скрученных тугим жгутом, напоминающим женскую косу. Предплечье оканчивалось пятипалой кистью, а голень – трёхпалой когтистой лапой, точной уменьшенной копией ступни тиранозавра-рекса, то есть с задней серповидной шпорой. Эти когти и шпоры издавали звук характерный звук, которым сопровождалась ходьба нелюдей по металлическому полу коридора.

Между таких вот немыслимых ног свисал гибкий, расширяющийся к концу и образующий нечто вроде воронки садовой лейки странный орган, который я не спешил принять за половой член. Загадочный раструб прикрывала мясистая пульсирующая перепонка – своего рода живая сурдинка. Раструб всё время поворачивался то в одну то в другую сторону, и когда перепонка принимала вертикальное положение, становились видны имевшиеся в ней два круглых отверстия, несинхронно, в противофазе, раскрывающихся и закрывающихся как пасть обсыхающей на песке рыбы.

Однако все эти морфологические особенности меркли в сравнении с «устройством» черепа уродцев. Голова подпиралась мускулистой, но тонкой шеей и походила на вертикально поставленное туловище латринного головастика. Череп обтягивала серая кожа пористой структуры, и под его выпуклостями угадывалось такое же противное, как у раздавленной пиявки, содержимое. Голова разделялась на две части вертикальной бороздой, которая спереди доходила до переносицы, а сзади – до какого-то «канта» или «ватерлинии». являвшейся продолжением губ широченного, как у Буратино, рта.

Уши бестии выдавались с боков безволосых «ягодиц» черепа, но были ли они ушами?

Нос выглядел почти по-человечески, а переносицу обрамляли черные треугольные, вдавленные внутрь пятна, в центре которых притаились маленькие тухлые глазка. Они смотрели каждый в свою сторону, лишь ненадолго собираясь вместе, что временами придавало взгляду бестии некое подобие осмысленности.

Итак, я мысленно составил словесный портрет уродца. Оставалось лишь придумать ему название в духе Альфреда Брема, но на ум ничего оригинального не приходило.

И тут мне помог сам иновселенец.

Вожак впервые открыл рот, и от того, что я увидел, мои глаза тоже разъехались в разные стороны. Мне захотелось выть.

Голову бестии будто бы разрезали по горизонтали надвое. Верхняя ее половина высоко поднялась над нижней, и стало видно, что верхушка держится лишь на тонком стебле, растущем из центра нижней «чаши», как цветок из полусферической плошки. То есть уродец обладал круговой, «экваториальной», на полные триста шестьдемят градусов, пастью, соответствующим круговым, разбитым на сектора, языком и несметным количеством жёлтых, растущих по всему периметру нижней и верхней челюсти страшных зубов! То, что я принял за кант или «декоративную» разделительную линию, было на самом деле проолжением губ. Хоть святых выноси! Куда там Буратино с его всего лишь ртом до ушей!

А тут приспело и ключевое слово никак не дававшейся мне биологической классификации существа: кругорот!

И я мгновенно прозрел и решил, что отныне стану называть уродцев кругоротами головозадыми безобразными.

Губы раскрывшего пасть кругорота заколыхались словно мантия медузы, заворочался пятилепестковый, похожий на морскую звезду, пупырчатый мясистый язык, и раздался будто исходящий из радиоприемника механический голос:

– Вокчурк приказывает, Вокчурк приказывает: всем молчать!

Кажется, Вокчурком был здесь главный, почему-то говоривший о себе в третьем лице.

Я скосил глаза на Разгребателя, и мне не удалось заметить в них не только интереса к происходящему, но и особенного страха. Лицо парня выражало лишь загнанность и усталую скуку, какая охватывает человека при многократном просмотре посредственного фильма. Меня осенила ужасная догадка: Разгребатель находится здесь давно, как минимум, несколько дней! Но ведь прошло всего несколько минут с тех пор, как я вступил вслед за ним в этот инфернальный туалет!

Голос бесцветно провещал:

– Вокчурк приказывет: должен говорить Окшург. Остальным молчать.

К пюпитру подошёл встречавший меня кругорот, а Вокчурк опустился на стул.

Уже привычный голос бесстрастно переводил неслышную человеческому уху речь Окшурга, подчёркнуто выдерживая абзацные паузы.

– После многолетнего перерыва физическим службам Пустоида удалось восстановить функционирование межпространственного тоннеля, связывающео нас со вселенной (последовала громоздкая кодировка), в дальнейшем для краткости называемой Вселенной власоглавов. Перерыв был вызван невозможностью поддержания космического ниппеля в рабочем состоянии. Как известно, Вселенная власоглавов есть вселенная на стадии расширения. Несколько десятков лет назад она перешла в состояние иммурабельности, замурованности, закрытости. Раскрытие иммурабельных вселенных и превращение их в полузамкнутые миры осуществимо лишь в короткие периоды спонтанных флуктуаций вакуума в точке фокуса. Создание технических средств, обеспечивающих использование моментов флуктуации для кратковременного раскрытия ниппеля, представляло сложную проблему. Мы не сочли возможным отказаться от её решения, поскольку Вселенная власоглавов в силу космологической закрытости является идеальным полигоном для проведения вредных экспериментов, различных видов социального и прочего моделирования и захоронения энтропии (свалка отходов). Ввиду удобного расположения входного отверстия тоннеля в пределах нашей планеты Пустоид, Вселенная власоглавов представляет для нас значительный интерес также в качестве подлежащей освоению территории. Поэтому для решения задачи по восстановлению «кротовой норы» были привлечены дополнительные силы, что в итоге обеспечило положительный результат. Создание колонии пустоидов осложняется особенностями, присущими чужой вселенной, и специфическими чертами, определяемыми её замкнутостью. Эти условия делают невозможным поддержание гомеостазиса пустоидян на Земле в течение времени, соизмеримого с продолжительностью жизни.