Мила Бачурова - Заложники Солнца (СИ)

Убежденность Вадима в том, что в человеческом организме произошел некий молекулярный сбой, который можно будет восстановить с помощью волшебной вакцины, Борис не разделял. Он считал, что проблема глубже и зиждется она отнюдь не на химическом уровне.

Детородные клетки нежизнеспособны просто потому, что человеческое тело – в своеобразном представлении Бориса, субстанция едва ли не разумная – само отказывается продолжать свой род, считая, что в нынешних условиях потомству просто не выжить. Нет смысла создавать вакцину – то есть, заниматься тем, над чем еженощно и пока безрезультатно бьются в Бункере. Нужно лишь убедить организм в том, что окружающая среда для следующих поколений опасна не будет! И тогда он поможет себе сам, без всяких препаратов. Жизнеспособность детородных клеток восстановится самостоятельно.

– Я, когда это услышал, чуть со стула не упал, – увлеченно рассказывал Кирилл. – Ну ересь ведь! А Борис говорит – а вы пробовали? Животные-то – адаптировались! Человек тоже адаптируется – посмотри на себя и посмотри на Рэда – но беда в том, что у людей этот процесс идет медленнее. Велика вероятность, что не успеет завершиться до того, как вымрет последняя людская особь. И вывод отсюда единственный – адаптацию нужно ускорить. Да, человечество наказали. Жестоко и страшно. Но ведь не всех! Кто-то уцелел – следовательно, нам дали шанс. А в Нижнем как раз и занимаются изучением механизма адаптации! Если получится довести до ума это вещество…

Лара из того, что несет бункерный, понимала немного. Да не больно и слушала. Приподняла край спальника и смотрела на него.

Как рассказывает – увлекся, вскочил, башкой о верхние нары приложился. Как тетрадку свою выхватил. Черкает, глаза горят… Красивые у него глаза. По цвету – будто темный мед. Эх ты, чучело…

От прикосновения Лары Кирилл вздрогнул. Стало ужасно стыдно, он почти забыл о ее существовании. А придя в себя, обнаружил, что Лара вылезла из-под спальника и тычет пальцем в блокнот.

– Когда ты все сделаешь, – указывая на записи, хриплым от долгого молчания голосом проговорила она. – Тогда что – можно будет по солнцу ходить? Прямо днем? И не сгорать?

Кирилл стушевался.

– Не совсем так. Настолько далеко я пока не смотрел. Теоретически – сомневаюсь… То есть, в первом поколении маловероятно. А вот наши с тобой дети, скорее всего, смогут! Борис уверен, что…

Лара поняла его буквально:

– Наши с тобой дети?! С чего бы вдруг? Мы ведь даже не перепихнулись ни разу?

Кирилл зарделся.

– Я – образно.

У Лары дрогнули губы.

– «Образно»! Все только сказки рассказываешь, да черкаешь какую-то хрень. – Лара вскинула голову. – А Люк с Сашкой – не образно погибли! Их нет, и больше не будет! Ты хоть понимаешь, что это – из-за тебя?! Понимаешь, или…

– Да! – яростно перебил Кирилл.

Лара замолчала. Кажется, не ожидала такого безжалостного согласия.

– Ты думала, я отпираться начну? – горько проговорил Кирилл. – Оправдываться буду, словами умными прикрываться? Не дождешься! Все я понимаю. – Он, не отрываясь, смотрел Ларе в глаза. – Ребята погибли, тебя ранили, Гарика, Олесю… Командир с Жекой едва не сгорели. Все – из-за меня! Из-за нас! Из-за того, что мы – в Бункере – решили, что ради будущего имеем право рисковать. Вами рисковать, понимаешь?!.. Не какими-то абстрактными младенцами, которые неизвестно еще, появятся или нет, а – вами! Я, конечно, щенок слепой тогда был. Ни фига не понимал! Думал, прокачусь в телеге, как наследный принц со свитой. Знать не знал, каково оно тут. Жил – будто в мультике. – Кирилл замолчал, пытаясь справиться с собой.

Признание далось нелегко. Вспоминать себя тогдашнего, свою надменную снисходительность к «варварам» было отвратительно. Но он вдруг понял, что рано или поздно должен был это сказать.

Лара молчала, пристально глядя.

– А сейчас что?

– Сейчас – все по-другому. – Кирилл тяжело выдохнул. – Сейчас я с открытыми глазами хожу. И, когда домой вернусь, – поверь, много чего выскажу! Всем, кто мне про вас ерунду плел… Но только, пойми… – Он придвинулся к Ларе. Взял за руку и заглянул в глаза. – Мы это уже сделали. Ребята уже погибли, их не вернешь! И у нас остается только надежда, понимаешь? Надежда на то, что они погибли не напрасно! Что теория Бориса верна. Что у тебя, у Олеси, у всех девчонок когда-нибудь свои дети появятся.

Лара попробовала выдернуть руку.

– Пусти!.. Нужны мы вам больно. Только и сдались – под солнце выпихивать. Сперва, небось, своих лечить будете, а до нас – когда еще очередь дойдет… Если вообще не врешь.