Евгений Бриз - Горизонты вечности [СИ]

– Ещё шаг и умрёшь, еретик! – сообщил воин.

В спину упёрлось что-то твёрдое и острое.

– Ему некуда отступать, – проговорил другой подоспевший преследователь.

Я инстинктивно поднял руки вверх и как можно более удивлённо проговорил:

– Так вы искали меня? Могли просто сказать, а не бегать, как за преступником.

Юмора никто не оценил.

– В темницу его, – приказал третий воин. Возможно, предводитель отряда.

Болезненными тычками и под усиленным конвоем меня повели в сторону императорского дворца.

Глава 24

Вопреки ожиданиям, нас с Холодовым посадили в одну камеру. Настоящая погребальница на подземном этаже без единого окна, с вечно холодными стенами и полом. А ещё с грозным и бдительным часовым за массивным каменным валуном вместо двери. Отодвигали и задвигали его полдюжины габаритных стражников. Никаких решёток, цепей и кандалов. Очевидно, из заточения ещё никто не сбегал, и имеющихся атрибутов заточения с лихвой хватало.

Лекарь обработал Николаю рану, обмотал чистой тканью, после чего стражник швырнул бедняжку к моим ногам на голые камни. Одежды нас не лишили, и на том спасибо. В то мгновение я даже проникся жалостью. Ни то к Холодову, ни то к девчонке Лузе. Я представлял, как тяжело давалось переживание происходящего Сумволю. Он по-прежнему сидел в темнице собственного разума, где ещё более скверно, чем в императорской погребальнице.

– Как нога, Ник? – спросил я, когда часовой закрыл «дверь».

Крохотное помещение погрузилось в кромешную тьму.

– Бывало и лучше, – ответил Холодов и подполз к стене, чтобы облокотиться об неё спиной, как я. Каждое движение давалось ему с трудом и сопровождалось стоном.

– А я вот за последние субъективные полгода зачастил в плен врагов, как в гости. И каждый раз приходилось уходить без предупреждения.

– Здесь не тот случай, Майло, – с досадой проговорил Николай. – Никаких тебе технических штучек, хитрого оружия. Только голые стены и вооружённая охрана.

– Мне слышатся упаднические нотки, – заметил я. – Ты смирился с поражением?

– Меня ранили, – напомнил Холодов. – Даже если удастся вырваться отсюда – не представляю как, – то далеко мне не убежать.

– В делах с варварами вроде «пёстрых» не стоит полагаться на возможности тела. Наше главное оружие – мозг. И у нас преимущество, так как мы знаем многое об их мире, а они о нашем – ничего.

– Как нам это поможет выбраться?

Наступил момент, когда стоило доколоть напарника до конца. Вне всяких сомнений, магеллановский агент поведал мне не всё.

– Я непременно что-нибудь придумаю, – заверил его я, – но прежде ты должен рассказать мне всё, что знаешь об Империале. Без утаек.

– Придумаешь, как же, – невесело усмехнулся Холодов.

– Значит, придумаем вместе. Теперь-то мы точно в одной лодке, которая стремительно тонет.

Тьму дополнило затянувшееся молчание. Я слышал лишь мерное дыхание Николая, принимающего важнейшее решение в карьере агента. Открыться целиком и довериться тому, кого послали с ним в качестве биомассы или сохранить знания в тайне, рискуя унести их с собой в забвение.

К счастью, над корпоративной ответственностью в Николае преобладало простое желание выжить.

– Что именно тебя интересует, Майло? – спросил он.

О, к такому вопросу я успел подготовиться.

– Во-первых, что «Магеллан» знает о Призраке Пустынь. Кто он или что он? Во-вторых, что ты знаешь о домах омоложения? Как они работают, и кто их создал?

Он снова взял паузу на размышления, но вскоре заговорил, сопровождая каждое предложение то кряхтением, то стоном.

– Мы давно установили, что Империалом управляют извне. Частичные раскопки на Криопсисе показали, что под городом построена целая система жизнеобеспечения. Масштабные исследования опасны из-за встроенных защитных ловушек и залежей меллиума. Но у всех чудес в Империале есть прозаическое объяснение.

– Бесконечная вода из земли, топливо для факелов, гепрагоны…

– Именно. О гепрагонах можно вообще завести отдельный разговор, но сначала о главном. Один из наших агентов проводил тесты в разных временах, стараясь определить умственное развитие аборигенов пустыни. Он пришёл к неутешительному выводу: горожане деградировали с течением времени.

– Немудрено, – тут же отозвался я. – Условия, в которых они жили, подразумевают последовательную деградацию.

– С тех пор, как к власти пришёл Первый Император, предводитель воинов пустыни, ситуация ухудшилась. Служение Призраку достигло апогея, уровень религиозного фанатизма зашкаливал. Прежние правители – держатели домов омоложения – отныне именовались еретиками и подверглись гонениям.