Данила Врангель - Восточный триллер

– Чего-чего?

– Оздоравливаю организм.

– Ну-ну. Таблетками? Не новый способ. Я тоже по старинке – гантелями. Ты выяснил, цель будет?

– Возможно. У тебя по горизонту пока всё чисто?

– Да. Ближайшие дома пусты. Тепловой радар работает постоянно.

– Есть предположение, что в Киев только что заброшена группа, ориентированная на Дубину. Их цели не полностью ясны, но они – полностью наша цель, – сказал первый. Скажи, зачем они включили на весь город эту наступательную песню?

– Я думаю это психическая атака.

– Возможно.

– Наш «Феррари» уцелеет?

– Если не будет взрыва – да.

– Я думаю, не будет. Не верится.

– В Хиросиме тоже в злого бармалея не верили.

Двое скрытно сидели на крыше здания мэрии и выполняли задание, попутно наблюдая пивное застолье, расположившееся прямо под ними, метрах в пятидесяти.

– Пойдём, Скорцени. Пройдёмся по Крещатику, – предложил помощнику Муссолини.

– Идёмте, шеф. Но куда?

– Да просто прямо. Посмотри, какую красивую улицу обстоятельства хотят превратить в руины.

– Красивых улиц в мире много. Эта не первая, – напряженно ответил Скорцени. Спросил:

– Шеф, а когда пойдём в метро?

– Да вот, дослушаем эту монументальную песню, и сразу в метро.

– Да её же гоняют по кругу!

– Скоро круг разорвётся.

– Вы так думаете?

– Убеждён. Ты посмотри на это небо, ты посмотри на эти звёзды… Они светили на этом самом месте ещё в те времена, когда по Киеву бродили динозавры. Ты можешь себе это представить?

– Нет. На асфальте они бы сдохли с голода.

– Ты прав, ты прав… Культура урбанизма движется по трупам в прямом смысле. Когда-то наступит момент, когда заасфальтируют последний клочок земли. Когда-то наступит…

– Тогда придёт Судный день, – сказал Скорцени.

– Да? Ты веришь в такую сказку?

– Шеф, не трогайте мои религиозные чувства.

– Хорошо, Скорцени. Не буду. Но только Судный день, на мой взгляд, уже настал. Но вслух такое не скажет никто.

– Скажут.

– И кто-же?

– Последователи Люцифера к этому призывают. Поскольку они дуалистического мировоззрения, то, по их мнению, добра в мире настолько много, что от него всё зло и происходит.

– Мда… Последователи Люцифера? Я уверен, подобные мыслители не держали в руках оружие и под пули не ныряли.

– Нет, ты посмотри, как прекрасен Киев звёздной ночью перед бурей! А! Скорцени! Ты чувствуешь энергетику всех великих людей всегда находящихся здесь вне времени и пространства? Ты чувствуешь? Я – да!!! Мы стоим на площади Независимости и вроде бы нас только двое. Нет, Скорцени. Это не так.

– Не так, шеф. Не так. Идёмте.

Взгляд Муссолини упал на стоявшую вдали, на берегу Днепра, гигантскую статую женщины с мечом и щитом в высоко поднятых руках.

– Смотри, Скорцени. Это русская душа. Но она пока в каменном плену.

22 июня ровно в три часа над Киевом прокатился раскатом грома, земля задрожала, невероятно низкий, ураганный гул пополз во все стороны города, и небо запылало. Киев стал виден во всех своих мельчайших подробностях, можно было читать газету, если бы кому-нибудь пришла в голову такая нездоровая мысль. Сквозь задёрнутые шторы многочисленных многоэтажных домов проник ослепительный свет. Предутренние сумерки сменились сиянием, исходившим из самого центра города. Киевляне, не покинувшие город, упали на колени и принялись молиться. Ужас вполз за шторы в квартиры людей, понадеявшихся на чудо. Киев пылал!

– Есть! – закричал в микрофон локальной компьютерной сети командующий армией и Флотом. – Активизировать зажигание!

Срочно связался с аятоллой, президентом, затем сделал переключение на своём командном пульте и закричал в микрофон: «Во имя Святого Имени и всех, падших за Него и верующих только в Него, – Пуск!!!»

Тяжелые ракеты, заправленные жидким топливом и стоявшие как вспотевшие изваяния, дымившиеся испарениями водорода, с грохотом и воем двигателей тяжело оторвались от земли и устремились в небо.

«Аллах Акбар», – умиротворённо проводил их аятолла.

«Уффф!.. Кгоооооо…» Ракета, вынырнув из океана и освободившись из темницы стартовой шахты, стала набирать высоту, уходя в стратосферу. Её искусственный интеллект, почувствовав воздух свободы, ощутил прилив синтетического адреналина. По кристаллам электронного мозга с терагерцевой скоростью мчались импульсы, анализируя состояние всех бортовых систем.

«Ххгаа!» – отлетела первая ступень. Ядерная боеголовка, ощутив возбуждение и прилив электронного эксгибиционизма, кокетливо и изящно, с небольшой микропаузой, запустила двигатель второй ступени и через несколько секунд влетела в стратосферу. Затем, достигнув первой космической скорости, вырвалась на орбиту и, как звездный орёл, зорко вгляделась в уже хорошо видимую цель.