Данила Врангель: Восточный триллер

– Слушай, мне кажется, – я голубой.

– Это ты так пошутил?

– Да нет, какие к чёрту шутки. Понимаешь, вчера вечером я это понял.

– Ну-ну… Давно это у тебя?

– Наверное, с рождения. Говорят, генетический код…

– Давно переклинило, спрашиваю?

– Дай бог, чтобы переклинило. Ты хочешь понять, о чём я? Сам ничего не понимаю. Но знаю одно – мне нравятся женщины…

– Так бы и сказал, а то – «голубой».

– … до такой степени, что я хочу стать одной из них.

– Ого! Молодец! Ты не голубой, а просто дурак. Тебя к мужикам тянет?

– Упаси господи! Если бы я был женщиной, то только лесбиянкой.

– Просто ты, братан, давно не трахался. У тебя прёт тестостерон и переходит в эстроген.

– Это что такое?

– Недоказанный бред физиологии.

Помолчали. Первый нерешительно проговорил:

– Ты думаешь, я в порядке?

Второй ответил:

– Очень даже в порядке. Слишком в порядке. Крышу рвёт и другими путями. Это не самый худший, не переживай.

– Но ты, вот, любишь машины, насколько я знаю. Вообще на них помешанный.

– Ну?

– Но ты же не хочешь стать «Шевроле»?

Второй обернулся и уставился на говорившего. Заверил:

– Нет. Пока не хочу.

– Вот видишь.

– Послушай, если бы я был «Мерседесом», то я, может быть, и мечтал бы превратиться в «Шевроле», однако я – человек.

– Но ты же не хочешь стать бабой?

– Я хочу их трахать – что и делаю. А ты тоже, успокойся. Просто брат, ты немного жадный.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе мало бабу трахать, тебе хочется забрать себе и её внешность. Это сродни клептомании. Я не прав? Чего ты замолчал? Я не прав?

Серые клочья тумана посветлели. Рассвет. Провисла тишина. Но ненадолго.

– Вон она!

Двое лежали в засаде на холме в пригороде Дубровника, спрятавшись в густых кустах можжевельника. Вторые сутки они вели охоту на снайпера, – по оперативной информации женщина из Украины, – который уложил уже с дюжину целей.

– Вон она, сука, – сказал хрипло первый. – Ты смотри, – и, правда, сука. Надо же!

– Спокойно, спокойно…

Один из охотников пристально глядел в мощный цифровой бинокль. Второй уставился в прицел снайперской винтовки дальнего боя. Наводчик, с биноклем в руках, зашептал:

– Что там у тебя рисуется?

– Дальность тысяча сто четырнадцать. Поправок на смещение нет.

– Да, у меня тоже. Это точно она?

– По моему, да. Да, она. С ней винтовка.

Стрелок смотрел в визир оптического прицела на женщину, появившуюся в окне старого, заброшенного трёхэтажного здания. Она держала в руках винтовку и говорила по мобильному телефону.

– Витя, снимай, – тихо сказал наводчик.

Стрелок держал цель. Прошло десять секунд.

– Витя, снимай, – повторил командир.

Стрелок процедил сквозь зубы:

– Не могу. Баба всё-таки. Симпатичная стерва… Может всё-таки это не она?

– Эта сука вчера грохнула комбата. Ты забыл? Стреляй, падло…

В утренней тишине винтовка глухо ухнула. Пуля упруго помчалась к цели.

«Я на Крещатике. Да. Нет. Да. Это тот бутик, что ты говорила. Настя, ты обалдеешь какое платье! Вырезы – как у Мейдж Стронг! О-о-о! Этот козёл всё-таки со мной переспит! Да. Да. Да. Нет. Он из Техаса. Нет. Наш. Уехал после развала Союза. Как твоя работа? Я жду тебя! Дорогая, я скучаю и свихнусь от одиночества. Тебе привет от полковника. Он уже генерал. Нет, пока не пьет. Да ты права. Выпьет, и ещё как! Ха! Ало-о… Дорогая… Ало! Ты где пропала?»

Лето на Киев обвалилось внезапно и за пару дней о плохой погоде не осталось воспоминаний. Зацвели каштаны, сирень, черёмуха и раскрыли свои бутоны тюльпаны. В небе резвились ласточки, планировали стрижи и барражировали хмурые вороны. Запели свою затейливую песню скворцы. В наступившей жаре киевляне брели по липкому асфальту – кто в шортах и футболке, а кто всё ещё в тёплой куртке. Весна – она и в Киеве весна.

По Большой окружной дороге, на окраине города, нёсся автомобиль. За рулём сидел человек в форме генерала. На заднем сидении расположился молодой парень в куртке, куривший сигарету. Военный посмотрел в зеркало на пассажира. Сказал:

– Давай, рассказывай, как было на самом деле.

Пассажир потушил сигарету, кинул в окно и признался:

– Я всех выпустил.

– Мы в штабе так и так и думали.

– Сербы нас не любят. Считают, что мы продались американцам.

– Не мы, ты же знаешь.

– Я знаю, но их надо убедить. Слова ничего не значат. Поэтому я приказал снять блокаду города в нашей зоне. В результате все мои люди целы и есть продвижение в переговорах.