Виктор Бурцев - Не плачь по мне, Аргентина

– Хуже… – простонал фон Лоос. – Мы садимся…

Генрих уперся ногами в пол и ухватился за подлокотники. Казалось, что пилот собирается посадить двухмоторную лоханку прямо на деревья, настолько узкой была взлетно-посадочная полоса. Но в какой-то момент деревья вдруг расступились и встали стеной вокруг, понеслись назад сплошной зеленой полосой.

Снизу крепко ударило. Генрих клацнул зубами и чуть не прикусил язык. Самолет бешено трясся, как паралитик, громыхала какая-то штуковина в хвосте. Когда пол перестал подпрыгивать, двигатели смолкли, из кабины выбрался пилот.

– Все, сеньоры, мы приземлились. Летели, кажется, хорошо. Мягко.

Он посмотрел на бледные лица пассажиров, пожал плечами и открыл люк.

– Эй! – донесся снаружи голос Зеботтендорфа. – Мягкой посадки!

Фон Лоос застонал и принялся распутывать ремень безопасности.

Когда они оба вылезли из самолета, вокруг было удивительно солнечно, зелено и радостно. Какие-то пичуги восторженно верещали в кронах деревьев.

– Самолет все-таки разбился… – констатировал Генрих.

– С чего вы решили? – спросил Зеботтендорф, протягивая им обоим большие бокалы с апельсиновым соком.

– Местечко похоже на рай. Непонятно только, что делаете тут вы?

– Ну! – Доктор засмеялся. – Какой же рай без змея?

– Ваша правда.

Они двинулись в сторону большого зеленого ангара, что располагался в самом конце выкошенного поля, отвоеванного у джунглей. Чуть в стороне стоял еще один самолетик. Пилоты что-то радостно обсуждали, размахивая руками.

– Неужели сюда никак иначе нельзя попасть? – Генрих содрогнулся, вспомнив полет.

– Никак! – радостно ответил Зеботтендорф. – Место уникально по своей оторванности от цивилизации. Тут только в лесах живут какие-то… дикие парни, я думаю, даже не известные науке. Если захотите написать диссертацию по антропологии, то пошарьте по кустам, обязательно отыщется племя пигмеев или еще каких-нибудь троглодитов. Признание научной общественности гарантировано. Если, конечно, дикари вас не сожрут…

Перед ними распахнулись двери. Внутри это было что-то среднее между музеем, лабораторией и просто ангаром для самолетов. Повсюду стояли какие-то каменные статуи, висели фотографии, столы были заставлены колбами и реактивами. Не хватало только ребят в белых халатах.

– Вы тут работаете в одиночку? – спросил Генрих у Зеботтендорфа.

– Нет! Что вы! Тут постоянно находится группа ученых, – откликнулся тот. – Фанаты своего дела. И, самое главное, не имеют никакого понятия об истинной цели своих работ.

– Вы что, утопили их в кислоте к моему визиту?

– У вас на редкость странное чувство юмора, Генрих. Почему же в кислоте? Они все на объекте. Рабочий все-таки день. Мы с вами тоже сейчас туда направимся. – Он провел их к высоким стеллажам. – Прошу. Переодевайтесь. Тут все по размерам… Рюкзаки со всем необходимым я подготовил заранее.

– Это что – поход?

– Да! – обрадовался Зеботтендорф. – Вы ведь ходили в походы в школе?

– Случалось… – пробурчал Генрих, рассматривая объемистый американский рюкзак и тяжелые горные ботинки.

Вскоре они вышли с противоположной стороны ангара, сразу попав в джунгли.

– Мы нашли ее… – чуть задыхаясь во влажном воздухе, рассказывал Зеботтендорф. – Мы нашли ее по старым картам, обнаруженным нашей экспедицией еще в тридцать третьем. Пока их расшифровали, пока разобрались с топографией… Дело в том, что сами карты были черт знает где, этого места уже не существует. Майя жили на очень большой территории. И никто так и не разобрался в их социальной организации до сих пор. Карты находятся в одном месте, а указывают на другое, за тысячи километров. Адская работенка. Да еще джунгли сжирают все, даже камни. Эта чертова зелень способна за несколько месяцев превратить в труху любой современный… трактор! Знали бы вы, Генрих, какими потерями и средствами мы отвоевывали у леса взлетно-посадочную полосу!

Тропа, по которой они шли, была хорошо утоптана. Генриху даже показалось, что она специально обрабатывалась чем-то, чтобы не зарастала травой. После оранжа во Вьетнаме это не удивляло.

– Но надо отметить, что усилия не пропали даром. Столь не любимый вами Зиверс сумел провести огромную работу по расшифровке.

– Прямо сам и расшифровывал? – не удержался и съязвил Генрих.

– Не сам, но сумел организовать работу, а это, согласитесь, многого стоит.

– Безусловно…

– Буквально первые результаты оказались… ну… открытием! Я не побоюсь этого слова. Если бы не война…