Валерий Вайнин - Разрушь преисподнюю!

– Поэтому я, – повторил Глеб, – кое-что тебе объясню. Поверь, Леня, ты ничего бы не подслушал, если бы твой отец этого не захотел. Предупредив меня, ты как бы выполнил его негласное задание. Твой папа неплохо тебя сечет. – С этими словами учитель французского вернулся в свой «жигуленок» и укатил.

Леня смотрел ему вслед пребывая в обалдении.

Гуля взяла его за руку и потянула к дому.

– Отращу волосы, чтобы носить «конский хвост», – объявила она.

Леня не отреагировал.

– Поверить не могу! – возмущался он. – Игры чекиста с родным сыном!

– Остынь, – посоветовала Гуля. – Это был высший пилотаж.

Ленин чубчик вздыбился петушиным гребнем.

– Какой на фиг пилотаж?! А если б я поленился позвонить? Или вообще бы наплевал?!

Гуля крепко держала его за руку.

– Ведь не наплевал же.

Леня в ярости ускорил шаг, потянув ее за собой.

– Ну нет, я выясню с ним отношения!

– Лень, брось.

– Хоть брось, хоть подними!

Ребята ворвались в подъезд, протаранили бдительную консьержку и поднялись в лифте.

– Уймись, – шепнула Гуля.

– Не сейчас! – Открыв дверь своим ключом, Леня впихнул подругу в прихожую. – Конфликт поколений созрел!

Едва они стащили с себя куртки, к ним выпорхнула Анна Кирилловна.

– Отлично! Как раз обедать садимся. Нагулялись?

– По самую катушку, – буркнул Леня.

– Ну и чудненько! – ворковала матушка, следуя за ребятами в комнату. – Мойте руки. Забыла, кстати, спросить: как У вас там со стенгазетой? Заметку написали?

Леня проворчал:

– Зачем? На меня юный гений работает.

Мать уставилась на него в недоумении.

– Какой еще гений?

– Помесь Пушкина с Бродским. Где папа? – Не дожидаясь ответа, Леня ринулся к кабинету отца.

Дверь на сей раз была прикрыта плотно. Постучав, Леня вошел. Отец за столом листал бумаги. Он поднял взгляд на сына. Леня ернически щелкнул каблуком.

– Задание выполнено, сэр.

Борис Викторович молча на него смотрел.

Ощутив неуверенность, Леня повысил голос.

– Ты знал, что я подслушиваю, не прикидывайся! Ты знал, что я позвоню Глебу Михайловичу! Скажешь, нет?!

Борис Викторович поднялся из-за стола и встал перед сыном, заложив руки за спину.

– Умнеешь, чувак, – произнес он невозмутимо.

Леня пробормотал, краснея:

– Ну и зачем был этот балаган? Все равно ведь…

– Только я не понял, – перебил отец, – что, собственно, ты мог подслушать?

Леня заикнулся было, но осекся и ответил:

– Ничего.

Отец удовлетворенно кивнул, затем уточнил:

– Кому, говоришь, ты звонил?

Губы сына дрогнули в улыбке.

– Никому.

Борис Викторович вновь кивнул.

– Тогда выясни у мамы насчет обеда.

– Да, сэр! – Леня вышел из отцовского кабинета вовсе не в том настроении, с каким вошел.

Девятилетний Саша Колесников – «помесь Пушкина с Бродским» – грыз шариковую авторучку. Лежащий перед ним тетрадный лист в клетку заполнен был исчерканными стихотворными столбцами… Вихры на Сашиной макушке задорно топорщились, однако на лице мальчика застыла отрешенность. Записав строку школьным своим почерком, он тотчас ее вымарывал и продолжал грызть ручку.

В приоткрытую дверь проскользнула Танька с плюшевым мишкой в руках и деликатно прошептала:

– Сань, можно нам с тобой посидеть?

Брат вперил в нее невидящий взор.

– У-у?

– Можно мы с Майклом посидим с тобой?

Саша кивнул.

– Сидите. Вякнешь – пенделя дам.

Танька мотнула косичками.

– Не вякну. – И героическим усилием молчала пять минут. Затем поерзала на стуле и приблизила к лицу брата игрушечного медвежонка. – Знаешь, что Майкл сказал?

– У-у?

– Он сказал, что к нам едут Глеб и Даша.

Уронив авторучку на пол, Саша уставился на медвежонка. Стеклянные глазки Майкла выражали неподкупную честность. И в этот момент раздался звонок в дверь. Просияв, Саша кинулся открывать. Но у порога комнаты притормозил, вернулся за стол и деловито поднял с пола авторучку.

Дверь открыла бабушка, и голос Глеба произнес:

– День добрый, Варвара Львовна. Спецов по малолетним грубиянам вызывали?

– Вызывала, еще как вызывала! – затараторила бабушка. – Глеб, Даша!.. Ей-богу, вы с ума сошли! Опять столько натащили…

– Разговорчики! – донесся Дашин голос. – Чтоб все было съедено в три дня!

– Да нам за полмесяца с этим не управиться! – сетовала бабушка, и слышался шелест пакетов.

Сидя как на иголках Танька выжидательно смотрела на брата. Нахохленный Саша уткнулся в тетрадный лист. И девочка не выдержала.