Вадим Денисов - Гоблин

Руки дотягивались, и я толчком обеих чуть приподнял лодку. Легкая, запросто сниму. И весло лежит рядом, несообразно массивное, тяжелое.

— Рыбачок какой-то заховал, — догадался я.

А как она в длину? Прикинул шагами.

— Хрюн, скажи, ты как, плаваешь хорошо? Утлая посудина, есть такое выражение у писателей, как раз для этого случая. Будешь сильно ворочаться — перекинемся.

«И кто мне это говорит? — спросили безмятежные свинячьи глаза. — Кабан за центнер весом, способный не просто перевернуть несчастную пирогу, а затопить ее уже при посадке?».

— Согласен, очень ненадежно выглядит… Криво все как-то. Не годится. Потопнем.

Следующим вариантом была незнакомая моторная лодка размером чуть больше нашего «Прогресса». На серых скулах имелась белая надпись — Startrek. Это фирма-производитель или так назвали лодку? Написано очень чисто, стильно. Шильдика производителя обнаружить не удалось.

Ага, транец крепкий, умеренная килеватость, есть реданы, корпус дюралевый, часто проклепанный. На носу, прикрывая просторный отсек, лежит большая сборная панель из тщательно подогнанных тисовых плашек — отличный материал, ноги не будут скользить даже по мокрому дереву.

В целом обводы судна наводили на мысль, что мне досталась модель тридцатых годов прошлого века, причем не для среднего кошелька. И не из легких. До уреза воды было метров пятнадцать, лодку сюда принесло в паводок, дождевой или сезонный. В следующий паводок река и заберет ее обратно, если сейчас не подрезать. Я задумался: смогу ли оттолкать?

— Излишества нехорошие, буржуинские.

Внутри моторки оказалось столько растительного мусора и грязи, что не было смысла пытаться перевернуть ее без чистки. Я тяжко вздохнул. Освоившийся на берегу Хрюн помогать не собирался. Отбежав к группе кустов по соседству, поросенок что-то увлеченно рыл пятачком. Хреновый мне попался напарник, придется чистить корпус самому.

Ненавижу монотонную работу! Но времени на нытье не было.

Чтобы скрасить трудовые минуты и не ругаться слишком много, через какое-то время я начал вещать, обращаясь и к Хрюну, и к себе:

— Историю тебе расскажу, малолетка. Мы же с тобой Startrek нашли, а не «Нырок» какой-нибудь, так что будем считать, что это космический корабль. Малый десантный катер, к примеру. А я же военный космонавт! Что, не веришь, хвостатый? Да ты любого ребенка в Замке спроси, и тот сразу подтвердит, что дядя Гоблин — космонавт-герой. Я эту грустную историю еще на Земле детворе рассказывал, потом и здесь, когда на Платформу попал, скаутам, пионерам всяким… Пусть потомки знают правду. И только в музее Замка хохочут.

Поросенок, притащив в зубах какую-то изогнутую грязную ветку или корень, опустил окорочка на землю и с открытым ртом — какая там пасть, я вас умоляю — замер в восхищении от моего ораторского искусства. Столько звуков из человеческих уст сразу он не слышал не только от меня, но, похоже, вообще никогда в своей короткой жизни.

— Что же ты, наивный, думаешь, что в космосе все делали только знаменитости, Гагарин да Терешкова? — приободрился я, зачерпывая мусор горстями. — Да не… Рутинная пахота на орбите всегда лежала на плечах нас, простых рядовых, военных космонавтов, безвестных работников космического поля боя. Меня туда и призвали, ага, подошел по здоровью и уму. Старался, как мог! Но однажды, представляешь, выпустил из рук пассатижи, случайно. А они возьми да и улети прям в открытый космос. Где пропороли борт какому-то американскому спутнику связи, в Вашингтоне тогда телевизора не было месяца три… Международный скандал! Меня и списали в ВДВ, там и дослуживал. А десантура — там ведь как? Пнули тебя из самолета, три минуты орел, а потом восемь часов лошадь, никакой романтики. До сих пор с тоской гляжу на звезды.

Корпус был практически чист, на дне под мусором обнаружились деревянные полики-пайолы. Теперь осмотрим днище. Переворачивать Startrek нужно было осторожно, чтобы не повредить составленное из двух половинок гнутое ветровое стекло, лучше сразу прислонить к дереву.

— Отодвинься, малой, пришибу. Вот… На чем я остановился? До сих пор мне верят. И правильно делают: у детворы всегда должны быть герои. А героев никогда нельзя убивать в кинофильмах при детях. Пап убивать нельзя и национальных героев. Правда, иногда мальчишки переживают, спрашивают — мол, ну как же ты, дядя Гоблин, пассатижи-то упустил? Надо же было их шнурком привязать! Да вот так, отвечаю, инструкции нарушил. Разгильдяйство губит мир.