Вадим Денисов - Гоблин

Э-хе-хе!.. С усилием переключившись с мечтаний на текучку, я подошел к окну во двор крепости, где в центре тесно выстроились домики с высокими крутыми крышами. Окно витражное, с прозрачными кусочками стекла. Стеклодув Якуб Скленарж предлагает вставить цветные, говорит, крутые, яркие. Не надо, пусть будут те, что я, ошалевший, увидел после того, как очнулся на кушетке после переноса.

Открыл обе створки и уставился во двор замка. Воздух свежий, чуть влажный, легкий… Осторожно облокотившись на подоконник, послушал, как рядом слабо журчит затихающий после короткого дождика водопад жестяной трубы-ливневки.

Взору открылась красная черепица скатов, зубцы, башни и оконца разных форм. На улице тепло, трубы давно не дымят. Эту картинку можно рассматривать очень долго — куча мелкого и интересного. Крылечки с навесами, тоже черепицей крыты, черные флюгеры на крышах, ходы-выходы, кованые вазоны на подоконниках домишек, вывески на кронштейнах гнутого металла, бассейн с фонтаном. Впечатляющее обилие малых архитектурных форм. Двор покрыт природной брусчаткой, камешками, взятыми из реки, оббитыми, обкатанными. Такую красоту портить жалко, поэтому въезд техники в замок ограничен, только по пропуску. Да это не просто замок, а микрогород.

Слева красовалось самое дальнее здание, прилепившееся к стене в глубине двора, — это собор с остроконечной крышей и крошечным каменным забором. Высокий, как и дома: в такой тесноте все вверх потянется. Внизу под навесом стояли две женщины, портнихи. Лиц не было видно, но я своих не то что в лицо — в спину и сверху узнаю. По стене, сливаясь с зубцами, медленно прошел часовой в сером, днем их всего двое. Слава тебе господи, армейский камуфляж сняли! Какой-то женский голос отдавал распоряжения, где-то истерил ребенок. Детки постарше пробежали белыми стрелками, на них кто-то заорал, загоняя в помещение.

Темные галереи с арочными пролетами под стенами, двери… все такое надежное, капитальное, неубиваемое. Вдали и справа под навесом стоит зверски заряженный на внедорожье «хайлюкс» сталкеров. Вальтер Кох, что ли, ковыряется?

Кое-кому не нравится, что сталкеры устроили тут гараж. Ковтонюк уже несколько раз предлагал мне их передислоцировать и освободить драгоценное место. Не дождетесь. Сталкеры — мой Кошачий Легион. Преторианцы и личный спецназ. Все серьезно.

Так что же, я в краткосрочном отпуске или нет? Ракетки для бадминтона не забыть! Выписал как-то по случаю, а потом вспомнил, что воланчиков не прихватил. Закинул ракетки в шкаф и долго о них не вспоминал, лишь недавно включив в заказ пару упаковок. Точно, в бадминтон на полянке играть будем.

— Алексей Александрович…

— Слушаю, — ответил я Гамлету не оборачиваясь. Сейчас весь кайф сломает.

— Там внизу на аудиенцию просятся. Климова Юлия Павловна.

— О, черт, только не это!

— Сильно очень просится, да, у меня правое ухо совсем оглохло.

Климова — директор школы и одновременно глава всей нашей системы образования анклава. Знаменитый человек. Наряду с главврачом Маргаритой Эдуардовной Зенгер она делит гордое звание главной фурии анклава. Все знают, как эти особы относятся друг к другу: постоянная конкуренция, ревность и обвинение во всех смертных грехах. Стремясь вырвать друг у друга все, что может пригодиться в работе, они одинаково хорошо умеют забрать «свое» и у других.

Помню, как бургомистр Берлина Ульф Курцбах бился за найденный сталкерами островок на лесном озере. Веские доводы приводил, напоминая, что при столь малой площади германского поселения любая большая поляна — огромная ценность сама по себе. Тем более такое уникальное по своей красоте место. Крепкий большой пятистенок с камином, мостики, просека-аллея, ведущая к городу… Здание на острове можно было использовать как турбазу для горожан, в качестве мастерской или цехов для различных промыслов, хотя последнее нерационально — там живописные, очень тихие места.

Однако при дележе ресурса сразу же начался такой жаркий спор между образованием и медициной, что губернатора просто задвинули за угол. Климова тут же выдвинула идею размещения там детского дома отдыха, а заодно и базы скаутов. Однако Зенгер считала иначе, начав оперировать волшебным словом «реабилитация». На что ей едко было указано, что реабилитационный пункт уже работает на Кордоне, рядом с санаторием.

Выслушав стороны, я по завету Остапа Бендера решил помочь детям, после чего главврач дулась на меня битых два месяца, а во время очередного медицинского обследования назначила самые болезненные уколы.